История самарканда. Краткая история одного из древнейших городов мира и Узбекистана – города Самарканд Взятие самарканда русскими войсками
В.В. Верещагин. "Нападают врасплох"
После неудачной Крымской войны 1853-1856 гг. российское правительство вынуждено было временно сменить вектор своей внешней политики с западного (Европа) и юго-западного (Балканы) на восточный и юго-восточный. Последний представлялся весьма перспективным как в плане экономическом (приобретение новых источников сырья и рынков сбыта промышленной продукции), так и геополитическом (расширение пределов империи, ослабление турецкого влияния в Средней Азии и занятие позиций, угрожающих британским владениям в Индии).
Решение задачи продвижения в Среднюю Азию казалось весьма простым. К середине XIX в. большая часть Казахской степи находилась под российским контролем; местное оседлое население экономически тяготело к России; среднеазиатские государственные образования (Бухарский эмират, Кокандское и Хивинское ханства), раздираемые внутриполитическими противоречиями, не могли оказать серьезного сопротивления. Главными "противниками" российских войск считались большие расстояния, бездорожье (трудно осуществлять снабжение продовольствием и боеприпасами, поддерживать связь) и засушливый климат.
Боевые действия против горцев на Кавказе и Польское восстание 1863-1864 гг. задержали начало похода в Среднюю Азию. Только во второй половине мая 1864 г. отряды полковников Н.А. Верёвкина и М.Г. Черняева двинулись с Сыр-Дарьинской укрепленной линии и из Семиречья в общем направлении на Ташкент (крупнейший город края, население которого превышало 100 тыс. человек.
Выступив 22 мая 1864 г. из форта Перовский, небольшой отряд Верёвкина (5 рот пехоты, 2 сотни казаков, сотня казахов-милиционеров, 10 артиллерийских орудий и 6 мортир), следуя вверх по р. Сыр-Дарья, через две недели достиг принадлежавшего Кокандскому ханству города и крепости Туркестан. Бек (правитель) отверг требование о капитуляции, но, не надеясь на успех обороны, вскоре покинул город на произвол судьбы. И тут произошло неожиданное: жители Туркестана оказали русским войскам упорное сопротивление. Бои шли три дня, и только 12 июня крепость была взята. За эту победу Н.А. Верёвкина произвели в генерал-майоры и наградили орденом Святого Георгия 4 степени. Однако идти со своим небольшим отрядом на густонаселенный Ташкент, обнесенный 20-километровой крепостной стеной, Верёвкин не решился и занялся укреплением власти на завоеванных территориях.
Располагавший более крупный отрядом (8,5 рот, 1,5 сотни казаков, 12 орудий (всего 1,5 тыс. регулярных войск и 400 чел. казахской милиции) М.Г. Черняев занял 4 июня 1864 г. Аулиэ-Ата (укрепление, расположенное на левом берегу р. Талас по дороге из Верного в Ташкент. 27 сентября он овладел крупным городом Чимкентом и с ходу атаковал Ташкент. Однако осада и штурм 2-4 октября главного среднеазиатского города окончились неудачей и 7 октября Черняев вернулся в Чимкент.
Ташкентская неудача несколько охладила "горячие головы" в Петербурге. Тем не менее, итоги кампании 1864 г. были признаны для России удачными. В начале 1865 г. принято решение увеличить численность русских войск в Средней Азии и образовать на завоеванных территориях Туркестанскую область. Начальнику области поручалось отделить от Кокандского ханства Ташкент и образовать там особое владение под российским протекторатом. Выполнять эту задачу пришлось М.Г. Черняеву, произведенному за его успехи в генерал-майоры и назначенному Туркестанским военным губернатором.
В конце мая 1865 г. Черняев с отрядом в 9,5 рот пехоты при 12 орудиях вновь двинулся к Ташкенту и 7 июня занял позицию в 8 верстах от города. Кокандский хан направил на выручку осажденным 6-тысячное войско при 40 орудиях. 9 июня под стенами города произошел встречный бой, в котором кокандцы, несмотря на численный перевес, потерпели полное поражение, а их предводитель Алимкула был смертельно ранен. Перепуганные ташкентцы запросили помощи у эмира Бухары. 10 июня небольшой отряд бухарских войск вступил в город. Не имея сил и времени на блокаду или длительную осаду, Черняев решил взять Ташкент приступом. Артиллерийские орудия проделали брешь в стене и 14 июня 1865 г. в результате решительного штурма город пал. 17 июня почетные жители Ташкента явились к новоиспеченному военному губернатору с изъявлением покорности и готовности принять подданство России.
Военное и политическое присутствие России в Туркестанском крае нарастало. Но не сдавались и ее противники в лице местных феодально-клерикальных кругов и их зарубежных покровителей. Простые декхане и скотоводы тоже пока сдержанно относились к чужеземным пришельцам. Некоторые видели в них захватчиков, поэтому пропаганда "газавата" (священной войны против "неверных", немусульман) имела в народе определенный успех. В начале 1866 г. бухарский эмир Сеид Музаффар, заручившись поддержкой кокандского правителя Худояр-хана, которому он помог захватить престол, потребовал от России очистить Ташкент (столицу Туркестана. Переговоры между сторонами ни к чему не привели. Начались боевые действия, в которых успех был вновь на стороне русских. 8 мая 1866 г. бухарская армия терпит жестокое поражение при урочище Ирджар. 24 мая "по горячим следам" отряд генерал-майора Д.И. Романовского (14 рот, 5 сотен казаков, 20 орудий и 8 ракетных станков) берет штурмом расположенный на берегу р. Сыр-Дарьи сильно укрепленный город Ходжент (узел дорог на Ташкент, Коканд, Балх и Бухару. В результате развернутого русскими войсками наступления осенью 1866 г. пали еще две мощные бухарские крепости: 2 октября (Ура-Тюбе и 18 октября (Джизак. Джизакский и Ходжентский округа были присоединены к России. (1)
Завоеванные в 1864-1866 гг. территории составили Сыр-Дарьинскую область, которая вместе с Семиреченской в 1867 г. была объединена в Туркестанское генерал-губернаторство. Первым генерал-губернатором края стал опытный политик и администратор инженер-генерал К.П. Кауфман. М.Г. Черняев со своими авантюристическими замашками, по мнению российских "верхов", на эту должность не годился.
Причины успешных действий русских отрядов против многочисленных войск среднеазиатских правителей раскрыл в своих мемуарах бывший военный министр А.Н. Куропаткин, молодым подпоручиком после окончания Павловского училища прибывший осенью 1866 г. на службу в Туркестан: "Превосходство их (русских войск (И.К.) состояло не только в лучшем вооружении и обучении, но, главным образом, в превосходстве духовном. Скованные дисциплиною и сознанием принадлежности к славному русскому племени, наши солдаты и офицеры шли на врага, не считая его, и успех доказывал, что они были правы. Славные подвиги Черняева и других лиц вместе с чувством превосходства над врагом выработали в войсках решимость искать победы не в обороне, а в наступлении..." (2)
Особенности боевых действий в Средней Азии потребовали выработки своеобразной, не предусмотренной армейскими уставами тактики. "По тем же местным условиям (писал А.Н. Куропаткин, (надо было держаться всегда при действиях против неприятеля, как оборонительных, так и наступательных, в сборе, в готовности отразить врага со всех сторон. Поэтому при каждом расположении на ночлег образовывалось каре, обеспечивающее войска со всех четырех сторон... Принимались меры избегать движения в тылу одиночных людей и мелких команд. Мы стремились свою "базу" иметь при себе... (3)
Основная тяжесть среднеазиатских походов легла на плечи пехоты. "Она решала участь боя, (свидетельствовал Куропаткин, (а после победы на нее же возлагались главные работы по созданию нового русского опорного пункта. Пехота строила укрепления, временные казармы и помещения для складов, проводила дороги, конвоировала транспорты. Завоевание Средней Азии главным образом дело русской пехоты. На ее долю выпадали и главные потери убитыми и ранеными...
Наша конница, состоявшая из казаков, была малочисленна... Вот почему при встрече с превосходными силами наши казаки отходили назад, или, спешившись, встречали противника ружейным огнем и ждали выручки..." (4) Казаки использовались также для разведки и несения почтовой службы. Большую помощь в этом деле им оказывали казахские милиционеры, служившие также проводниками.
Целью военных действий являлось занятие стратегически важных населенных пунктов, большинство из которых были сильно укреплены. "Приблизившись ускоренными осадными работами ко рву крепости, начинали штурм, чаще всего перед рассветом. Роты, назначенные для штурма, скрытно собирались против выбранного пункта... со своими лестницами и по сигналу... вылезали из окопов, вытаскивали лестницы и вместе с ними бежали к стене крепости...Требовалось добежать до рва, спустить толстым концом лестницы в ров, раскачать лестницу и перебросить тонким концом на стену. Затем надо было спуститься в ров и, карабкаясь по этим лестницам, стараться овладеть участком неприятельской стены. Часть стрелков при этом оставалась рассыпанною у контр-эскарпа для обстрела противника... Лестниц становилось сразу несколько и наши герои, оспаривая друг у друга место, лезли по лестницам в то время, когда против них противник принимал свои меры. На атакующих сбрасывали камни, бревна, куски от стены, лили кипяток, смолу, поражали ружейным огнем, а на верху стены встречали батиками, копьями, шашками. Картина такого боя совершенно переносила зрителя к средним векам", (заканчивал А.Н. Куропаткин. (5)
А что же артиллерия? (Разумеется, русские пушки были совершеннее и сильнее неприятельских, особенно на поле боя. Но "артиллерийская подготовка того времени не могла проделать большие бреши в толстых азиатских стенах", хотя сбивая верхнюю часть укреплений, "чрезвычайно облегчала штурм по лестницам." (6)
1867-й год прошел сравнительно спокойно, если не считать двух столкновений Джизакского отряда полковника А.К. Абрамова с бухарцами 7 июня и в начале июля близ укрепления Яны-Курган, по дороге из Джизака в Самарканд. Обе стороны готовились к решающей схватке. К весне 1868 г. российские войска в Туркестане насчитывали 11 батальонов, 21 сотню Оренбургского и Уральского казачьих войск, роту сапер и 177 артиллерийских орудий, (всего около 250 офицеров и 10,5 тыс. солдат, унтер-офицеров и казаков. Постоянная армия Бухарского эмирата состояла из 12 батальонов, от 20 до 30 сотен кавалерии и 150 орудий, (всего около 15 тыс. человек. Кроме регулярных войск в военное время собиралось многочисленное ополчение из вооруженных жителей.
В начале апреля 1868 г. эмир Сеид Музаффар провозгласил "газават" против русских. В случае удачи он рассчитывал на помощь турецкого султана, правителей Кашгарии, Коканда, Афганистана, Хивы и администрации Британской Индии. Однако антироссийская коалиция сразу же стала распадаться. Среднеазиатские правители заняли выжидательную позицию. Отряд афганских наемников Искандер-Ахмет-хана, не получив к установленному сроку жалования, покинул крепость Нурат и перешел на сторону русских.
Российские войска, численность около 3,5 тыс. человек к 27 апреля сосредоточились в Яны-Кургане. Начальником отряда был генерал-майор Н.Н. Головачев, но общее руководство военными действиями принял на себя командующий Туркестанским военным округом генерал-губернатор К.П. Кауфман. 30 апреля отряд выступил по Самаркандской дороге и, переночевав в урочище Таш-Купрюк, 1 мая двинулся к р. Зеравшану. На подходе к реке авангард русских был атакован бухарской конницей, но начальник кавалерии подполковник Н.К. Штрандман с 4 сотнями казаков, 4 конными орудиями и ракетной батареей сумел оттеснить противника на левый берег.
Василий Васильевич Верещагин (1842-1904) "Высматривают"
Бухарские войска занимали выгодные позиции на высотах Чапан-ата. Все три дороги, ведущие в Самарканд, а также переправа через Зеравшан обстреливались неприятельской артиллерией. Построив отряд в боевой порядок, Кауфман приказал атаковать высоты. В первой линии шли шесть рот 5-го и 9-го Туркестанских линейных батальонов с 8 орудиями. На правом фланге действовали пять рот 3-го линейного и 4-го стрелкового батальонов и рота афганцев, на левом (три роты 4-го батальона и полурота сапер. В резерве находилось 4 сотни казаков с 4 конными орудиями и ракетной батареей. Обоз построился вагенбургом (каре из укрепленных повозок (И.К.) под охраной четырех рот 6-го линейного батальона, 4 орудий и полусотни казаков. Пройдя по грудь в воде рукава Зеравшана и потом по колена в грязи топкие рисовые поля, под перекрестным ружейным и артиллерийским огнем бухарцев русские начали взбираться на высоты. Действовала в основном пехота, так как артиллерия и кавалерия не успели переправиться через реку. Натиск был столь стремителен, что сарбазы (солдаты регулярной армии Бухары (И.К.) бежали, бросив 21 пушку. Потери русских войск составили всего 2 чел. убитыми и 38 ранеными.
На следующий день предполагалось штурмовать Самарканд, но на рассвете к К.П. Кауфману явились представители мусульманского духовенства и администрации с просьбою принять город под свое покровительство и затем "в подданство Белого Царя". Генерал-губернатор согласился, и русские войска заняли Самарканд. Кауфман послала Сеид Музаффару письмо, предлагая мир на условиях уступки Самаркандского бекства, уплаты "военных издержек" и признания за Россией всех приобретений, сделанных в Туркестане с 1865 г. Ответа на письмо не последовало...
Между тем все города Самаркандского бекства, за исключением Чилека и Ургута, прислали делегации с изъявлением покорности. 6 мая Чилек без боя был занят отрядом (6 рот, 2 сотни, 2 орудия и ракетный дивизион) майора Ф.К. Штемпеля, который, разрушив укрепления и казармы сарбазов, на следующий день вернулся в Самарканд. Против Ургута, угрожавшего флангу русских войск при движении к Бухаре, с теми же силами был направлен 11 мая полковник А.К. Абрамов. Правитель города Гусейн-бек, желая выиграть время, вступил в переговоры, но сложить отказался. 12 мая отряд Абрамова, сломив упорное сопротивление бухарцев в завалах и цитадели, при поддержке артиллерии овладел Ургутом. Неприятель бежал, оставив на месте до 300 трупов. Потери русских составили 1 чел. убитым и 23 ранеными.
16 мая большая часть русских сил (13,5 рот, 3 сотни и 12 орудий) под командованием генерал-майора Н.Н. Головачева двинулась к Катта-Кургану и 18 мая беспрепятственно заняла его. Бухарцы отступили к Кермине. Оставшиеся в Самарканде 11 рот пехоты, команды артиллерийской и ракетной батарей, 2 сотни казаков занялись усилением городской цитадели. Предосторожность была не лишней, ибо в тылу русских войск активизировались партизанские отряды из местного населения. 15 мая один из таких отрядов, руководимый бывшим Чилекским беком Абдул-Гафаром, направился к Таш-Купрюку, чтобы отрезать русских от Яны-Кургана. Посланный к угрожаемому пункту подполковник Н.Н. Назаров, с двумя ротами, сотней казаков и двумя ракетными станками, принудил Абдул-Гафара отступить через Ургут в Шахрисябз (горную область в 70 км. к югу от Самарканда. С 23 мая со стороны Шахрисябза, в ущелье близ сел. Кара-Тюбе, стали накапливаться крупные силы ополченцев. 27 мая против них выступил А.К. Абрамов с 8 ротами, 3 сотнями и 6 орудиями. Пехота заняла Кара.Тюбе, но казаки попали в окружение превосходящих сил шахрисябцев. Если бы не помощь двух рот солдат, им пришлось бы туго.... На следующий день Абрамов был вынужден вернуться в Самарканд. По дороге он обнаружил, что вокруг города уже появились конные отряды повстанцев...
29 мая в Самарканде было получено донесение от генерала Н.Н. Головачева, что на Зерабулакских высотах в 10 верстах от Катта-Кургана появился лагерь бухарских войск численностью до 30 тыс. чел. В Чилеке концентрировались ополченцы для нападения на Яны-Курган, где было всего две роты пехоты, две сотни казаков и два горных орудия. Отряды шахрисябцев сосредоточились в Кара-Тюбе для нападения на Самарканд. По плану, разработанному вассальными эмиру бухарскому правителями Шахрисябза, предполагалось 1 июня одновременно напасть на руские войска с трех сторон и уничтожить.
Положение становилось критическим. Чтобы переломить ситуацию, К.П. Кауфман, оставив в Самарканде небольшой гарнизон (520 чел. 6-го Туркестанского линейного батальона, 95 саперов, 6 орудий и 2 мортиры), с основными силами 30 мая устремился к Катта-Кургану. На следующий день, преодолев за сутки 65 верст, он соединился с отрядом Н.Н. Головачева. 2 июня русские войска стремительно атаковали противника на Зерабулакских высотах. Бухарская армия, наполовину разбавленная ополченцами, потерпела полное поражение. Сопротивление пытались оказать лишь сарбазы, но и они были рассеяны артиллерийским огнем. "Около 4 тыс. трупов покрывало поле сражения, (писал А.Н. Куропаткин. (Все орудия были взяты. Регулярное войско эмира перестало существовать и путь на Бухару был открыт..." (7) Действительно, по словам лазутчиков, при эмире, бежавшем в Кермину, находилось всего около 2 тыс. чел., включая небольшой конвой. Но и немногочисленные русские войска, понеся потери, нуждались в отдыхе и приведении в порядок.
Тем временем воинственные горцы Шахрисябза, предводительствуемые своими правителями Джура-беком и Баба-беком, заняли Самарканд и при поддержке восставших горожан осадили цитадель, где укрылся небольшой русский гарнизон. Вот как освещает последовавшие события в мемуарах "70 лет моей жизни" А.Н. Куропаткин: "2 июня, в 4 часа утра.., огромные скопища горцев, жителей Самарканда и долины Зеравшана с барабанным боем, при звуках труб, с криками "Ур! Ур!" наводнили улицы и бросились на штурм цитадели. Из прилегающих к стенам саклей и садов открылся по защитникам цитадели сильный ружейный огонь. Одно орудие и большие фальконеты (старинные гаубицы - И.К.), втащенные на крыши мечетей Самарканда, поражали всю внутренность цитадели, били по лазарету и по двору ханского дворца, где стоял наш резерв. Атака велась одновременно в семи местах. В особенности усилия нападающих были направлены на овладение двумя воротами и на некоторые проломы близ этих ворот. Нашему малочисленному гарнизону приходилось тяжело." (8) Комендант цитадели майор Штемпель и подполковник Назаров мобилизовали для обороны всех нестроевых (писарей, музыкантов, интендантов), а также больных и раненых местного госпиталя, способных держать в руках оружие. Первый приступ был отбит, но и защитники понесли серьезные потери (85 чел. убитыми и ранеными.
Имевшие более чем двадцатикратный перевес в численности, восставшие продолжали яростно штурмовать крепость, стремясь поскорее покончить с ее защитниками. Предоставили вновь слово современнику событий (А.Н. Куропаткину: "Ночью приступы возобновились, причем неприятель зажег ворота. Самаркандские ворота удалось потушить и устроить в них амбразуру, через которую осажденные били по атакующим картечью, но Бухарские ворота пришлось разрушить, выстроив за ними завал, за которым поставили орудие. В 5 часов утра неприятель с довольно большими силами ворвался в пролом Бухарских ворот, но, встреченный ручными гранатами и дружным ударом в штыки, отступил. В 10 часов утра большие силы неприятеля одновременно ворвались в цитадель с двух сторон: с западной у провиантского склада и с восточной у Самаркандских ворот. Внутри цитадели завязался горячий бой... Подоспевший общий резерв решил его в нашу пользу. Противник был опрокинут к стене и сброшен с нее... В 11 часов дня еще сильнейшая опасность угрожала защитникам со стороны Бухарских ворот. Толпы фанатиков пошли на отчаянный приступ на завал перед воротами и на стену по обеим сторонам. Они лезли, цепляясь железными кошками, одетыми на руки и на ноги, подсаживая друг друга. Защитники завала, потеряв половину своего состава, пришли в замешательство... Но, к счастью, выручка была близка. Назаров, собрав и ободрив защитников, остановив отступавших, подкрепив их несколькими десятками слабых (больных и раненых солдат (И.К.) и казаков, составлявших частный резерв участка, бросился в эту критическую минуту во главе всех в штыки, опрокинул неприятеля и, увлеченный успехом, преследовал его за ворота по улицам города. В 5 часов пополудни повторился общий штурм, отбитый на всех пунктах. Второй день стоил храброму гарнизону 70 чел. убитыми и ранеными. За два дня потери составили 25 %, остальные, не сходившие со стен двое суток, были сильно утомлены..." (9)
Очевидец кровопролитных боев в Самарканде, знаменитый русский художник-баталист В.В. Верещагин посвятил этим событиям серию своих картин. За ходом Самаркандского восстания пристально следили правители Бухары и Коканда. В случае его успеха первый рассчитывал повернуть в свою пользу ход войны с Россией, а второй (отбить у русских Ташкент.
Не надеясь, в виду своей малочисленности, удержать весь периметр стен цитадели, осажденные стали готовить к обороне свое последнее прибежище (ханский дворец. Одновременно "майор Штемпель...ежедневно по ночам посылал туземцев-гонцов к генералу Кауфману с донесением о тяжелом положении гарнизона. Всего послано было до 20 чел., но добрался до Кауфмана только один. Остальные были перехвачены и убиты или изменили. Кауфману гонец привез лаконичную записку на крошечном кусочке бумаги: "Мы окружены, штурмы непрерывны, потери большие, нужна помощь..." Донесение было получено вечером 6 июня и отряд выступил на выручку немедленно. Кауфман решил идти 70 верст в один переход, останавливаясь только для привалов... 4, 5, 6 и 7 июня ежедневно по несколько раз повторялись атаки на ворота и проломы в стенах. Стрельба не умолкала, но наш гарнизон, несмотря на крайнее утомление и новые значительные потери, не только отбивал неприятеля, но делал вылазки в город и жег его. По ночам, вследствие утомления с обеих сторон, наступало как бы по взаимному соглашению сравнительное затишье. 7 июня в 11 часов вечера гарнизон цитадели Самарканда увидел, с неподдающимся описанию чувством радости, взвившуюся в окрестностях по пути к Катта-Кургану ракету. То шел на выручку героев Кауфман..." (10)
Объединенные узбеко-таджикские отряды, покинув Самарканд, ушли в горы или рассеялись по окрестным кишлакам. 8 июня в город вновь вступили русские войска. 10 июня в Самарканд прибыл представитель бухарского эмира для ведения переговоров. 23 июня 1868 г. был заключен мирный договор, по которому Бухара признала за Россией все ее завоевания с 1865 г., обязалась уплатить 500 тыс. руб. контрибуции и предоставить русским купцам право свободной торговли во всех городах эмирата. Из захваченных в 1868 г. территорий был образован Зеравшанский округ с двумя отделами: Самаркандским и Катта-Курганским. Главой округа и руководителем военно-народной администрации был назначен А.К. Абрамов, произведенный в генерал-майоры. Оставив в его распоряжении 4 батальона пехоты, 5 сотен казаков, 3 дивизиона артиллерии и ракетную батарею, генерал-губернатор К.П. Кауфман с остальными войсками двинулся к Ташкенту.
Бухарский эмират был поставлен в вассальную зависимость от России. Когда старший сын Сеид Музаффара Катты-Тюря, недовольный условиями договора 1868 г., поднял мятеж против своего отца, на выручку эмиру пришли русские войска. 14 августа 1870 г. отряд А.К. Абрамова штурмом взял Китаб (столицу шахрасябских беков, задумавших отложиться от Бухары. В 1873 г. под протекторат России попало Хивинское ханство.
Правители вассальных государств Средней Азии послушно следовали в фарватере политики России. Да и не мудрено! Ведь подвластное им население стремилось не к независимости, а, наоборот, к вхождению в состав Российской империи. Их собратья на территории Туркестана жили гораздо лучше: без феодальных усобиц, могли пользоваться достижениями российской промышленности, агротехники, культуры, квалифицированной медицинской помощью. Строительство дорог, особенно железной дороги Оренбург-Ташкент, способствовало бурному развитию торговли, втягиванию среднеазиатского региона в общероссийский рынок.
Существование формально самостоятельных анклавов на территории Российской империи устраивало и царское правительство. Оно служило одной из причин лояльности населения Туркестана и позволяло, в случае необходимости, разрешать сложные внешнеполитические коллизии. Например, в 90-х гг. XIX в., ввиду обострения отношений с Англией, часть памирских горных ханств, на которые претендовала Россия, была передана в номинальное управление бухарской администрации (11). После заключения в 1907 г. англо-русского соглашения о разделе сфер влияния этот участок Памира благополучно вошел в состав Российской империи...
1. Абаза В.К. Завоевание Туркестана. СПб., 1902; Терентьев М.А.
ВОСПОМИНАНИЯ О ЗАЩИТЕ САМАРКАНДА
в 1868 году.
Защита Самарканда, как одно из выдающихся событий в Средней Азии, заслуживает полного внимания со стороны каждого, интересующегося делами нашего Туркестанского края. Смело говорим «каждого», потому что она представляет важный момент в истории завоеваний русских на Востоке. Указать на обстановку, сопровождавшую это событие, припомнить многие, даже мелкие, относящиеся к нему эпизоды - дело, по нашему мнению, не только не лишнее, но необходимое. Ведь только подробное изучение предмета и дает о нем точное понятие; ведь только разъяснение мелочей и может сообщить совершившемуся факту настоящее освещение. В военном деле это особенно важно. Тут часто самое ничтожное происшествие, порыв одной личности, счастливая находчивость, изменяют до такой степени обстановку, что получаются совершенно неожиданные результаты. Фактов для подтверждения сказанного много, да они более или менее известны каждому, мы же упоминаем о их значении, имея в виду пояснить цель настоящих заметок о защите Самарканда. Но так как по этому поводу уже кое-что было высказано, то считаем необходимым сделать некоторые оговорки. Читая статью г. Черкасова «Защита Самарканда в 1868 году» и «очерки военных действий в 1868 году в Зарявшанской долине» г. Лыко, мы встретили такие мысли, с которыми не можем согласиться. Будучи далеки от того, чтобы становиться, в отношении упомянутых статей, на критическую почву, или выдавать свое мнение за непреложное, мы хотим только указать некоторые подробности, иначе нами понимаемые. Мнения, которые мы намерены высказать, быть может и неверны, факты
не так истолкованы, но это не помешает разъяснению дела: кто-нибудь из бывших участников осады укажет наши ошибки или недоразумения, и мы удовлетворимся. Повторяем: приводя некоторые мысли из упомянутых статей и оспаривая их, мы будем иметь в виду только разъяснение факта, столь важного для истории завоеваний русских в Средней Азии.С 1854 года, т.е. с того времени, как решено было соединение оренбургских и сибирских границ, и когда начали происходить столкновения наших войск со среднеазиатцами, в промежутках между наступательными стычками в поле и штурмами городов, русским приходилось действовать и оборонительно, причем неприятель, имевший в подобных случаях громадный численный перевес, наносил нам иногда не малый урон (дело Серова под Иканом). Во всех таких столкновениях мы с успехом пользовались превосходством своего огнестрельного оружия, которое позволяло нам выходить из затруднительного положения победителями. Кроме того, наши плотные, дисциплинированные войска выказывали явное превосходство над нестройными толпами мусульман, в которых развивался панический страх при первом энергическом наступлении русских. После многих неудач, азиатцы привыкли наконец считать нас непобедимыми и бежали с поля сражения после первого, большею частью, недостаточно упорного сопротивления. Только возбуждаемый против нас крайний фанатизм заставлял их иногда, после самого капитального погрома, в роде, например, ирджарского, снова браться за оружие.
Ясно, что борьба с таким противником не могла быть, строго говоря, хорошей школой для русских войск, действовавших в Средней Азии. Ряд рискованных и в высшей степени счастливых предприятий (штурм Ташкента, ирджарское дело...) породило в них презрение к силам неприятеля. Явилось мнение, разделяемое людьми, пользующимися вполне заслуженною военною репутациею в Туркестане, что в деле со среднеазиатцами какие бы то ни было предосторожности (в смысле обеспечения сообщений с тылом и проч.) если не лишнее, то не необходимое. что стоит только идти вперед - и все устроится как нельзя лучше. На сколько справедлив подобный взгляд, предоставляется судить каждому. Мы, с своей стороны, считаем необходимым указать только на одно, очень важное, по нашему мнению, обстоятельство. Известно, что бухарцы на зырабулакские высоты явились уже не теми, какими дрались
под Ирджаром. Под Ирджаром неприятель не имел никакого порядка; толпы его, хотя и очень многочисленные, были без всякой между собою связи. Совсем другое мы видим в деле "2-го июня. Сарбазы бухарского эмира были расположены в линии, шеренгами, стреляли залпами, держась под огнем наших стрелков почти до рукопашной схватки; они выдержали даже два-три выстрела картечью. Как хотите, это прогресс значительный. А кто поручится, что подобные усовершенствования не будут продолжаться, что линейный боевой порядок, принятый бухарцами на Зырабулаке, не уступит места более современным формам? Для этого, нам кажется, необходима только чья-нибудь посторонняя помощь, какое-нибудь руководящее начало. Подчиниться разным военным нововведениям бухарцы не откажутся: у них так много уважительных к тому причин.Осада Самарканда, тесно связанная с событием 2-го июня, с одной стороны является результатом превосходно задуманного обмана, исполнением которого неприятель мог поставить нас в самое критическое, скажем Более, безвыходное положение; с другой - она представляет сама по себе факт, выходящий из ряда обыкновенных, как мы уже и заметили выше.
Словом, уроки, данные неприятелю до 1868 года, не прошли для него бесследно. Он многому научился, перестал слепо надеяться на одно превосходство сил и начал употреблять их более рациональным образом. Вследствие этого, в упомянутый год он является уже противником, заслуживающим известного уважения. Относительно последнего обстоятельства мы позволим себе напомнить читателю некоторые подробности.
Самый передовой пункт, который мы заняли в 1868 году, в мае месяце, был Ката-Курган; в нем в это время находились 13 1 / 2 рот пехоты (1,500 человек), три сотни казаков (270 человек) и.12 орудий. По другим пунктам войска наши были распределены тогда следующим образом:
В главной точке всех операционных действий наших во вновь завоеванном крае, в Самарканде, было одиннадцать рот пехоты (1,200 человек), две сотни казаков и восемь орудий; на пути сообщения с Ташкентом: в Яны Кургане две роты, в Джизаке, батальон; войска же, расположенные в Чиназе, Ташкенте и в других местах, не могли помочь действующему отряду в случае крайности, а потому мы об них и не упоминаем.
Расстояние между упомянутыми пунктами следующие; между Ката-Курганом
и Самаркандом около 70 верст; между Самаркандом и Яны-Курганом около 60 верст; между этим последним и Джизаком 22 версты. За Джизаком, на пространстве 110 верст, тянется голодная степь, оканчивающаяся Сыр-Дарьей у Чиназа и служащая, по недостатку в ней воды и какой бы то ни было растительности, значительным препятствием сообщению между названными пунктами. От Чиназа до Ташкента 60 верст.У неприятеля было от 30 до 40,000 на зырабулакских высотах, между Бухарой и Ката Курганом, верстах в двенадцати впереди последнего, где собрались все силы эмира, и тысяч 20 со стороны Кара-тюбе. К этому нужно прибавить еще жителей занятого нами края, которые, при первой возможности, готовы были воз-стать поголовно. Шахрисябцы были особенно опасны. Движение частей действующего отряда к Ургуту и Кара-тюбе хотя и были удачны в смысле тактическом, однако не достигли своего главного назначения-обеспечения Самарканда со стороны этого воинственного племени. Отделенное от долины Зарявшана горным хребтом, оно держалось совершенно независимо, гордилось своею независимостью и, при помощи Бухары, надеялось с успехом потягаться с русскими войсками. Надежда эта еще более окрепла после движения части отряда к Кара-тюбе, которое толковалось шахрисябцами в свою пользу.
Разделение русских войск, преувеличиваемая в них болезненность, расчеты на поддержку населения, все побуждало неприятеля к действиям более смелым. С этою целью, предводитель шахрисябцев, вместе с эмиром, составили план, заслуживающий внимания. Было решено, нападением на Ката-Курган, вызвать главные русские силы в поле, завлечь, не принимая боя, как можно далее, во владения Бухары, а, между тем, ударить на Самарканд и овладеть им. Первое должен был исполнить эмир: его задача состояла в том, чтобы, по возможности, оттягивать решительную минуту столкновения с русскими; вторую часть плана - овладение Самаркандом - должны были привести в исполнение шахрисябцы. По овладении Самаркандом, предполагалось, соединенными силами, действовать против отряда, двинувшегося к Бухаре, и на его сообщениях с Ташкентом. Таким образом, овладение Самаркандом становилось главною целью предприятия и, как средство решительно изменявшее положение русских на театре войны, должно было служить сигналом к поголовному восстанию, может быть, всего туркестанского населения.
Очевидно, что Самарканду, во время военных действий 1868 года, предстояла первостепенная роль; очевидно, что в данную минуту, для всей Средней Азии, не говоря о русских владениях, он должен был сделаться сердцем, биение которого не могло не отозваться на всем организме.
Соображения неприятеля были весьма основательны. Русские, занимая в конце мая Самарканд и Ката-Курган, не нанесли еще решительного удара ни бухарцам, ни шахрисябцам. И те, и другие обладали еще значительными средствами для борьбы. Первые, как было уже замечено, стояли около Ката-Кургана, беспокоя расположенный в нем отряд; вторые сосредоточились между Кара-тюбе и Самаркандом, угрожая нашему тылу в случае наступательных действий. Положение русских становилось критическим. Выйти из него можно было только посредством решительного удара, и при том удара, направленного в самую чувствительную точку неприятельского расположения. Где же была эта точка? Очевидно, в Бухаре, там, где гнездился главный руководитель военных против нас действий, где были сосредоточены его средства. Сюда следовало направить и решительный удар. А для этого необходимо было, не жалея никаких средств, образовать в Самарканде такой опорный пункт, который, при самом ограниченном гарнизоне, был бы вполне безопасен от какого-бы то ни было покушения со стороны неприятеля, на время движения остальных войск к Бухаре. Привести Самарканд в положение, отвечающее высказанной необходимости, было бы, по нашему мнению, не слишком затруднительно. Для этого следовало бы, сейчас же по его занятии, образовать возле стен цитадели, со стороны города, эспланаду, заложить в стенах (хотя на скорую руку, комьями) ряд небольших, но очень вредных, в оборонительном отношении, обвалов, насыпать, где можно, барбеты, и пробить, в имевшихся башнях, бойницы. Времени, со 2-го по 30-е мая, было для этого совершенно достаточно, особенно если бы, в помощь уставшим от переходов войскам, были приданы вольнонаемные рабочие. Впрочем, если бы времени было и недостаточно, то выступление главных сил против эмира, пожалуй, не мешало бы и отложить дней на восемь, а в восемь дней можно сделать многое. Эмир же в это время не увеличил бы своих полчищ на столько, чтобы остановить наши; войска. Впрочем, об отсрочке выступления отряда к Бухаре мы говорим как о крайности, к которой, пользуясь двадцати-восьми
дневным пребыванием в Самарканде, не надо было и прибегать.Мы указали отчасти что следовало сделать для обороны Самарканда а что было сделано по этому предмету, читатель может видеть из статьи г. Черкасова. Считаем не лишним, привести и мнение г. Лыко, высказанное им в «Очерках военных действий», при оценке разных обстоятельств обороны. Оценка эта «не можете», говорит автор, «не привести нас к сожалению, что излишнее доверие к жителям города было причиною, что комендант воздержался от разрушения жилищ, прилегающих к стенам цитадели, и от очистки необходимой эспланады: это, лишив гарнизон возможности поражать неприятели метким огнем, сделало приступы продолжительными, упорными, а стрельбу по гарнизону непрерывною, убийственною и почти безнаказанною». Позволяем себе сделать несколько замечаний.
Из приложенного г. Черкасовым к статье «Защита Самарканда» плана (на который ссылается и г. Лыко) видно, что часть оборонительной ограды цитадели, где, непосредственно за стеной, тянулись сакли, простирается на полгоры версты. Известно, что азиатцы строят свои жилища довольно тесно и улицы оставляют узкими следовательно, для образования эспланады на полутораверстном протяжении, пришлось бы сломать, по крайней мере, 300 сакель, что потребовало бы капитальной работы и много времени, при небольшом числе людей, имевшихся в распоряжении барона Штемпеля.
Нам кажется, что подобная работа была не по силам самаркандскому коменданту. Он должен был: 1) позаботиться о снабжении цитадели водою, что и было им сделано и что потребовало и времени, и рук; 2.) обрыть подошву отлогости стены, где она представляла полную возможность для эскалады; 3) насыпать два барбета (капитальность этой работы, принимая в соображение трехсаженную высоту возводимой насыпи, очевидна), что опять требовало и времени, и рук; 4) расчистить сообщение между разными пунктами цитадели... Кто производил работы, тот поймет, что в два каких-нибудь дня с 658 человеками гарнизона произвести все вышеупомянутое, содержа в то же время караулы, само по себе трудно. О расчистке же эспланады, полагаем, комендант и думать не мог. Так что, нам кажется, упрек, сделанный г. Лыко коменданту, если и может быть упреком, то не барону Штемпелю.
Впрочем, как бы там ни было, эспланады не расчистили, многих проломов не заложили, и гарнизону пришлось подставлять
грудь там, где можно было бы подставить мешок с землею. Понятно, что защитникам, при их ограниченном числе, пришлось бы всем без остатка лечь под развалинами Самарканда, если бы осада продолжалась все восемь дней так, как она велась первые два дня. К счастью, плану, так хорошо задуманному неприятелем, не суждено было осуществиться, потому что эмир изменил первоначальному предположению в самом начале, а гарнизон самаркандский честно исполнил возложенный на него доле. Дело 1-го мая. - Причины, побудившие неприятеля сдать Самарканд без боя. - Самарканд и его цитадель. - Наша лагерная жизнь. - Занятие Ката-Кургана генералом Головачевым. - Выступление командующего войсками в Ката-Курган. - Настроение гарнизона.1-го мая, как известно, происходило дело на Чапан-атынских высотах, примыкающих непосредственно к самаркандским садам в том месте, где из них выходит дорога в Ташкент. Полагали, что Чапан-аты есть передовая позиция неприятеля, на которой он желал дать полевое дело с тем, чтобы потом, с большим вероятием на успех, стать за стенами Самарканда. Так ли думали военачальники эмира, давая сражение вереди Самарканда, или они рассчитывали на неприступность позиции, вследствие разлившегося Зарявшана, и полагали возможным дать надлежащий отпор русским, не допуская их до города, определительно сказать довольно трудно. Может быть, последнее и вероятнее, потому что на позицию свою бухарцы сильно надеялись, тогда как рассчитывать на оборону города было довольно трудно. Причины последнего обстоятельства очевидны. Городские стены, как увидим далее, были в весьма плачевном состоянии: на них не было мест для постановки орудий; а главное - за штурмом, если бы таковой последовал, произошла-бы неминуемая баранта, что разорило-бы жителей, не принеся никакой пользы эмиру.
Итак, мы встречены были на Чапан-аты. Дело длилось недолго... Неприятель бежал, оставив в наших руках почти всю артиллерию и лагерь, в котором мы нашли много разного хламу: палаток, ковриков, войлоков, разной посуды, а больше всего халатов и сапогов (чегов), брошенных храбрыми войсками эмира, ради легкости бега при оставлении позиции. Благодаря этой мере, неприятель ретировался очень быстро, так что, взойдя на высоты, мы увидели только мелькавшие вдали пятки удиравших.
Вечером того-же числа, к командующему войсками явилась из Самарканда депутация, изъявлявшая полную покорность города. Правоверные не решались еще раз попробовать счастья у самой гробницы Тимура. В пожелании отстаивать самаркандские святыни многие искали очень тонких причин. Между прочим, по мнению автора «Защиты Самарканда в 1868 году», главная причина, побудившая самаркандцев сдать русским город, была та, что они только в этом и видели средство «спасти от разрушения исторические памятники своего города». По нашему мнению, это не совсем так. Если-бы даже начальники бухарской армии, бившейся на Чапан-аты, и намерены были отвести ее за стены Самарканда, то им не удалось-бы: нестройные толпы, которыми овладела паника после дела 1-го мая, не могли быть остановлены для нового сопротивления. Значит, с этой точки зрения, не могло быть и речи о непосредственной защите города или о добровольной его сдаче. Кроме того, и о спасении исторических памятников, нам кажется, нечего и говорить. Ни при одном из всех бывших в Средней Азии штурмах (Чемкент, Ташкент, Джизак), на сколько нам известно, не пострадал какой-бы то ни было исторический памятник; не могло, конечно, этого случиться и в Самарканде, если бы дело дошло до осады. Обо всем этом сарты знали по опыту. А вдобавок, среднеазиатцы, угнетаемые в продолжение многих веков безграничным деспотизмом своих владык, неспособны заботиться о сохранении исторических памятников своих городов. В них можно на время разжечь фанатизм, но чувства гордости и народной независимости далеки от понятий азиатца, по крайней мере, в этом убеждены знающие их близко.В том же самом факте - в сдаче Самарканда без боя- многие видели начало хитро-задуманного плана. С этим тоже трудно согласиться. План действий, о котором мы уже упомянули, явился гораздо позже. В горячую минуту об нем не могло быть речи.
Мы несколько распространились по этому поводу, потому что вопрос сам по себе довольно важен. Правильное его разрешение дает средство составить себе верное понятие о последующих событиях края, и косвенным образом о том, до какой степени бой 1-го мая имел решительный характер. Во всяком случае, сдача Самарканда без боя ставила его жителей в неприкосновенное положение.
2-го мая русские двинулись в город. С песнями и музыкой, мы проходили улицы, по обеим сторонам которых попадались
иногда жители, отвешивавшие низкие поклоны. Большею частью, это были евреи и персияне. И те, и другие радовались нашему приходу. Мусульмане хотя и держались, по обычаю. за животы, но на их лицах можно было прочесть одно недоброжелательство. Каждый из них напоминал волка, припертого собаками в угол. Давки были заперты. Вообще в городе была заметная пустота.Отряд расположился вне города, по бухарской дороге. Часть была оставлена в цитадели. Все обрадовались случаю отдохнуть и оправиться. Утомительные переходы по голодной степи, а в особенности усиленный переход и затем бой 1-го мая требовали остановки. Помимо этого, необходимо было не только укрепиться в Самарканде, но и распространить власть на прилегающие местности с темь, чтобы при дальнейшей борьбе иметь опору. Надлежало также устроить обеспеченное сообщение с Ташкентом. Вот почему решено было остановиться в Самарканде на отдых. Самарканд был удобен для этого как нельзя более. Его роскошные сады, прекрасная ключевая вода, возможность достать нее необходимое для войск, не могли не быть но вкусу отряду. Кроме. этих, так сказать, чисто-материальных соображений. Самарканд привлекал образованных людей своими достопримечательностями, и хотя можно было указать только на колоссальные мечети, построенные еще при Тамерлане, однако и этого было достаточно для любителей древности.
Самый город нисколько не отличался от других городов. Средней Азии. Те же, узкие улицы, по обеим сторонам которых тянутся невысокие глиняные сакли с плоскими крышами; такой же как и везде базар, с открытыми на улицу лавчонками, где можно найти туземный и привозный товар; та же невыносимая пыль в сухую погоду, и невылазная грязь во время дождей; на встречу попадаются такие-же халатники в разноцветных или белых чалмах и женщины в халатах-же, накинутых на голову, и с закрытым лицом - словом, все то же, что и в Ташкенте, Чемкенте и других городах..., Город окружен глиняною стеною, которая местами обрушилась и представляла совершенно готовые бреши. Для обороны она была не приспособлена; как видно, об этом не думали. Обнимая все почти застроенное пространство города и составляя значительное протяжение в длину, стена эта требовала большого числа войск для своего занятия, следовательно и не могла, на будущее время, служить русским опорой, хотя-бы и были произведены в ней надлежащие
поправки и приспособления. Важна была цитадель, которая, по своему положению и сравнительно-малому протяжению оборонительной ограды, могла быть обращена в опорный пункт. Об ней мы намерены сказать несколько подробнее, так как впоследствии, во время семидневной осады, она играла важную роль.Статья г. Черкасова «Защита Самарканда в 1868 году», нам кажется, недостаточно разъяснила два очень важные вопроса: 1) когда Самарканду, в продолжение семидневной осады, угрожала наибольшая опасность? и 2) где было самое слабое место нашего расположения, куда неприятель должен был направлять самые энергические удары? Не дать себе прямого и определенного ответа на эти вопросы, значит перечислить в известном порядке множество эпизодов, не осветив их внутреннего содержания; смешать частные, более или менее отрывочные, усилия неприятеля со штурмом его 3-го числа, в котором участвовали сразу все силы и который предпринимался шахрисябцами, как последний решительный удар до отступления в горы; короче: значит не составить себе картины об общем ходе осады.
Прямое решение предложенных вопросов важно и в другом отношении: оно, с одной стороны, укажет на первенствующую роль, какую играли шахрисябцы во время осады, с другой, может оправдать значительное скопление обороняющихся у Бухарских Ворот. Мы всегда думали, что последнее обстоятельство было совершенно основательно. Чтобы в этом убедиться, нужно посмотреть на расположение цитадели и на значение различных ее пунктов, Цитадель расположена в северо-западной части города (см. чертеж). В плане она имеет многоугольное начертание с двумя большими входящими частями, обращенными па запад. Возвышенность, на которой построена цитадель, вообще говоря, командует над городом и близлежащими садами. С самой высшей ее точки, с места расположения кок-таша (ханского дворца), можно обозреть значительную часть города. Стена, окружающая цитадель, достигает до двух сажен толщины и до четырех сажен высоты. В ней, в довольно близком расстоянии одна от другой, устроены выступающие внаружу полубашни. Это монолитные глиняные массы, на которых, по высоте стены, сложены тонкие стенки; последние могут быть заняты 10-12 стрелками. Полубашни, по незначительности своего выпуска из-за наружной черты ограды, не могли доставлять последней фланковой обороны, так что силу самаркандской цитадели могла составлять исключительно высота окружающей
ее стены и глубина находящегося с восточной стороны оврага. С южной части последней, очень важной в оборонительном отношении, никакой впереди лежащей преграды не было и здесь городские сакли непосредственно примыкали к самой цитадельной стене. Нападение на цитадель в этом направлении представляло наиболее шансов для успеха. Здесь можно было держаться у самой стены в саклях, не подвергаясь почти выстрелам; можно было обрывать стену и вообще производить желаемые работы, которые не могли быть обстреливаемы обороняющимся; кроме того, для осаждающего здесь было очень удобное и безопасное сообщение вдоль стены. Западная часть оборонительной ограды цитадели обращена на бухарскую дорогу. Здесь образовался, сажен в десять ширины, возвышенный плацдарм, застроенный вплотную саклями и окаймленный у самой бухарской дороги, остатками городской стены, негодной для обороны, но весьма полезной для осаждающих, потому что она совершенно скрывала их движения от выстрелов с цитадели. С этой стороны доступ к цитадели был очень удобен, тем более, что здесь, у самых Бухарских Ворот, как увидим далее, был довольно широкий пролом. Упомянутый плацдарм продолжается и против северной части стены; но далее она несколько шире и отделяется от лежащих впереди садов оврагом, бывшим некогда рвом, перед городскою стеною. Ров этот оканчивается у сарбазского двора, возле большой башни, находящиеся у самых ключей. Башня четырехугольная, построенная, может быть, еще при Тамерлане, в несколько ярусов; от времени своды, разделяющие ярусы, обрушились, вследствие чего на верхней площадке образовалось углубление. Площадка, сажен пять в квадрате, могла быть приспособлена для артиллерийской стрельбы по городу, потому что она имела над ним некоторое командование. Все пространство от северо-западного угла до ключей наиболее безопасно; здесь хотя и были в некоторых местах лазейки, которыми мог бы воспользоваться осаждающий, но оборонять их было нетрудно, и при том небольшим числом людей, тем более, что часть стены имеет здесь вид входящего угла и несколько подубашен. От упомянутой башни до Самаркандских Ворот, а далее до юго-восточного угла цитадели, как уже сказано, впереди стены глубокий, с крутыми берегами, овраг, отделяющий в этом месте цитадель от города. В этом направлении, несмотря на подобного рода преграду, штурм возможен был на трех пунктах: непосредственно на Самаркандские Ворота, которые не могли быть обстреливаемы фланковым огнем; у кладбища, где оборонительная стена представляла возможность эскалады и где местность была открыта выстрелам с города, и у ключей. Атака со стороны ключей не могла быть так опасна, как первые две. В этом смысле, на всем протяжении восточной части ограды, Самаркандские Ворота приобретали особенное значение. Но атака их не представляла осаждающему особенных шансов на успех, так как ворота, расположенные между двумя башнями, возведенными из жженого кирпича, представляют довольно капитальное сооружение. Башни разделены на два яруса; в каждом были пробиты 3-4 бойницы с очень ограниченным обстрелом. Против средины башен, между ними, были расположены полотна ворот, а далее, вовнутрь, крытая галерея с каменными стенами по сторонам, составлявшими одно целое с башнями. Перед воротами, через ручей оврага, мост. От него местность к воротам и далее во внутрь цитадели идет довольно крутым подъемом. Таким образом, осаждающий, ведя на ворота атаку, должен был пройти узкой галереей, обстреливаемой орудием, которое в случае надобности могло быть здесь поставлено. Это же орудие могло обстреливать мост и часть ведущей к нему улицы.Не в таком положении были Ворота Бухарские (см. черт.). Построенные менее капитально, но по такому же плану как и Самаркандские, они не имели впереди себя никакой преграды и доступ к ним был совершенно свободный; кроме того, стена, примыкающая непосредственно к воротам, была несравненно более в худшем положении, чем та же стена возле Самаркандских ворот. С правой стороны, у самых ворот, она представляла как бы пролом, застроенный саклями. Сакли, расположенные внутри цитадели, выходили окнами и дверями на крыши сакель, построенных непосредственно за ними в городе, так что, взобравшись на последние, легко уже было попасть во внутренность цитадели. Несколько далее за упомянутыми саклями, фронтом к бухарской дороге был широкий пролом, взобраться на который было весьма легко. С левой стороны ворот, оборонительная ограда также значительно обрушилась и в одном месте была не выше двух аршин. Здесь с наружной стороны были даже сделаны ступени, служивший хорошим путем сообщения для собак и для людей, на то время, когда ворота запирались. Взойдя из города по этим ступеням, можно было завладеть левой башней, а из нее свободно войти в цитадель. Таким образом, на самом небольшом протяжении, собственно
у Бухарских Ворот, насчитывалось три лазейки. Защищать их без всякой подготовки было довольно затруднительно, тем более, что мы хорошо познакомились с ними только во время осады.Ко всему сказанному нужно прибавить и другие обстоятельства, затруднявшие оборону Бухарских Ворот. Дорога в город, выходя из ворот, довольно круто поворачивала вправо, так что поставленное здесь орудие могло обстреливать самое ничтожное пространство впереди; следовательно, нападающему было легко приблизиться к нему, совершенно безнаказанно, на самое близкое расстояние. Все вместе делало Бухарские Ворота наислабейшим пунктом, и не удивительно, что неприятель нападал здесь энергичнее, чем где-либо.
Внутренность цитадели разделялась узкими и кривыми улицами, которые много могли способствовать укрытию от выстрелов из города. Сначала думали не завладевать всеми строениями, расположенными в цитадели, а разделить последнюю широкой улицей на две части: одну предоставить гарнизону, другую тем жителям, которым сакли принадлежали в этой части. С такою целью положено было провести улицу от Самаркандских Ворот до западного входящего угла оборонительной стены и назначить южную часть цитадели туземцам, северную гарнизону. Мысль разделения цитадели на две половины, русскую и мусульманскую, имела гуманные начала: отбирая для жительства гарнизона только половину построенных в цитадели сакель, а не все, мы лишали собственности в два раза меньшее число лиц и, следовательно, вдвое облегчали жителей. Но в исполнении такого предначертания были и маленькие неудобства: трудно было поручиться, что сакли будут заняты такими личностями. которых взгляды и намерения были бы гарнизону хорошо известны: еще труднее было сказать, что между гарнизоном и его близкими соседями, разделенными одною улицей, не будут происходить частые ссоры и крупные недоразумения. Подобные неудобства, может быть мелкие и отвратимые в мирное время, делались довольно важными на время осады. Вообразите, что крепость, защищаемая французами от нападения немцев, на половину занята немцами. Хорошо ли будет французам? Все эти неудобства, вероятно, были хорошо поняты самаркандцами, потому что отделенная часть цитадели не была никем занята. От намерения разделить цитадель на части остался только один след - широкая улица или эспланада, как ее называли. Во время осады эспланада имела некоторые невыгоды: она
вся была открыта выстрелам с города, так что сообщение по ней было небезопасно.В очень скором времени город стал наполняться. Возле лагеря образовался временной базар с самыми необходимыми предметами: лепешками, пельменями, разными овощами, несозревшими еще фруктами, пряниками, орехами. Здесь закипела оживленная деятельность, открылась торговля.
Возле корзины с лепешками стоит солдатик. - «Эй, тамыр (1)», говорит он очень серьезно, будучи убежден, что его сведения в туземном языке совершенно достаточны: - «тамыр, сколько стоит бир (2) лепешка? шалтай-балтай не надо».
- «Э-э, тамыре», говорит тот, не поняв в чем дело. «Вот лепешка», поясняет солдат, тыкая пальцем в корзинку: «бир лепешка, почем?»
В другом месте, от нечего делать, артиллерист беседует с торговцем зеленого урюка (абрикоса). - «Урус сарбаз - якши (3), самаркандский - яман (4). Урус-сарбаз вашему сарбазу маклаш (5) даст. А вот теперь всем вам аман (6) дали».
- «Аман, аман», говорит сарт, одобрительно кивая головой. - «Ты вот теперь купец, ну и торгуй: сату (7) можно».
Все приняло вид несколько оригинальной лагерной жизни. Только дымящиеся фитили у орудий напоминали отряду его назначение. Однообразно-скучно тянулось время.
Экспедиции на Чилек и Ургут значительно разнообразили нашу бивуачную жизнь. Надежды на дальнейшие стычки и отличия заставляли охотно переносить многие неудобства. Толковали о движении на Бухару. Много предполагали, соображали, спорили. Движение к столице эмира считали делом положительно необходимым. В возможности и удобоисполнимости этого предприятия мало кто сомневался.
Наконец двинулись вперед к Ката-Кургану, с целью занять этот пункт и остановиться в нем. Для этой цели туда были направлены рот, 3 сотни и 12 орудий, под начальством генерала Головачева. Надежды на штурм города, который, как было известно, занят неприятелем, оживляли отряд. Несмотря на южный
зной и пыль, люди шли бодро и весело. На третий день, утром, мы приблизились к Ката-Кургану. На возвышенности, в виду ката-курганских садов, отряд развернулся и выстроился. Артиллерия стала в интервалах между пехотою.Пред нами расстилалась прекрасная картина. В нёбольшой долине, окаймленной со стороны Бухары возвышенным берегом Нарпая, тянулись роскошные сады, которые, по направлению к Зарявшану, занимали все большую и большую полосу. Между деревьями, точно щеголяя своею роскошною одеждою, выделялись густолиственные карагачи, а возле, уходя вершинами в небо, красовались стройные тополи. Тут же, рядом с этими двумя прекрасными растениями юга, скромно теснились фруктовые деревья, дозволяя первым еще более выказывать свою красоту и величие. Кое-где из густой зелени выглядывали городские сакли и глиняные стенки, устроенные, по обыкновению, по обеим сторонам улиц. И сакли, и сады, и тянувшиеся далее возвышенности освещались ярким, утренним солнцем, придававшим всему чрезвычайно живописный вид. Но любоваться им было не время. У многих билось сердце в ожидании выстрела со стороны города. Арбачи расположились недалеко от войск и поглаживали от удовольствия бороды в ожидании поживы. Один из них, еще дорогой, все допытывался, будут ли русские штурмовать город. При этом он обыкновенно понижал голос и делал серьезную мину. Каково же было его негодование, когда стало известно, что солдаты эмира оставили Ката-Курган перед самым нашим приходом, а жители выслали депутацию? Отряд занял город и расположился по левому берегу Нарпая, возле дороги, ведущей в Бухару. Эта часть местности есть совершенно голая покатость, обращенная к реке. Впереди, параллельно фронту расположения войск, шел гребень возвышенности; с него можно было обозреть значительное пространство к стороне неприятеля.
Сначала только по правому, а затем и по левому берегу Нарпая расположен самый город. В средине построена небольшая крепостца; ее может оборонять одна рота. Это так называемая цитадель. Она вся поместилась на природном бугре, имеющем сажени четыре высоты над окружающими садами. Отлогости бугра совершенно отвесны. К воротам цитадели ведет широкая каменная лестница. Цитадель служила помещением ката-курганскому беку и его приближенным.
В Ката-Кургане замечателен сад эмира. Лучше этого сада нам не случалось видеть ни в Самарканде, ни в Ташкенте.
Почти квадратное пространство около 50 сажен в стороне засажено тополями, карагачевыми и фруктовыми деревьями: посредине вырыт пруде, наполняющийся водою посредством канавок или, как их здесь называют, арыков; от пруда идут аллеи, усаженные по обеим сторонам виноградом, который, подымаясь по решеткам, образует над аллеями густой зеленый навес с висящими кистями плода. Тень в саду полная. К стороне цитадели сад окаймлен строениями. Это бывшие помещения эмира во время его пребывания в Ката-Кургане: небольшой гарем, две небольших приемных комнаты, соединенные между собою открытою галереею, и разные службы со двором за ними. С галереи эмир мог обозревать одновременно и сад, и двор. Здесь он показывался собравшемуся на поклон народу и принимал беков.
Сад был занят генералом Головачевым и его штабом. Отсюда до лагеря, расположенного но другую сторону Нарпая, около версты.
В двадцатых числах мая на войска, расположенные у Ката-Кургана, было произведено первое нападение неприятеля. Небольшая шайка конных людей напала на отрядных вьючных верблюдов и намерена была угнать их. Ударили тревогу. Быстро собравшиеся по тревоге войска бросились. преследовать напавших. Произошла небольшая перестрелка и схватка с казаками. Верблюдов отбили. Через час в лагере снова все успокоилось.
Между тем, 27-го мая, из Самарканда была послана часть войск в Кара-тюбе. Кишлак, занятый шахрисябцами, защищался очень упорно. Мы понесли значительный урон и, отступая к Самарканду, могли только сказать, что разбили неприятеля, но не на г.только, чтобы он не отважился провожать нас на обратном пути.
Подобный исход дела, а вместе с тем известия из Ката-Кургана о том, что нападения на расположенный там отряд повторяются все упорнее и все в больших и больших размерах, требовали решительных мер. Было решено, оставив в Самарканде 6-й батальон и 100 человек саперов при двух батарейных орудиях, все остальные войска двинуть в Ката-Курган, и, соединившись там с отрядом генерала Головачева, следовать по дороге в Бухару и разбить эмира, который, как было известно, со всеми силами стоял на Зырабулаке.
31-го мая, командующий войсками выступил в Ката-Курган. Оставляемый в Самарканде гарнизон был крайне огорчен тем, что ему придется сидеть сложа руки, тогда как другие будут
драться. Некоторые, впрочем, не унывали. - «Вот подождите: как уйдут к Ката-Курган, на Самарканд нападут и мы будем в осаде», утешали себя остававшиеся. Уходившие только подсмеивались. Почти никто не верил в возможность осады. С небольшими исключениями, относились, к делу очень легко, и не понимали, что нападение на Самарканд - необходимое последствие положение дел и что вопрос мог заключаться разве только в том, на сколько это нападение будет опасно. С завистью проводили мы уходивших, не предполагая, что нам готовится более блистательная участь. Появление неприятеля. - Расположение жителей. - Хаджи-Арарские Ворота. - Первый натиск на цитадель. На другой же день по выступлении генерал-адъютанта Кауфмана, мы заметили на Чапан-аты значительное скопление неприятеля. При нем было два орудия, из которых он, время от времени, постреливал. Так как расстояние было весьма значительное. около пяти верст по прямому направлению, то мы видели только дым, а иногда едва слышно доносился звук выстрела. Эту пальбу неприятель производил с единственною целью: показать гарнизону, что у него есть орудия.В то же время, со стороны дороги в Кара-тюбе, появились шахрисябцы. Об этом то и дело получались новые сведения. На севере, по направлению челекской дороги, тоже показалась пыль и вообще замечено было оживленное движение конных и пеших людей. Становилось очевидно, что Самарканд окружается значительными силами. Какие последствия могли произойти от того, можно было отчасти судить по настроению жителей.
Еще накануне, проезжая по городу, легко было заметить особенную пустоту на улицах. Малых и старых как будто и не бывало здесь. Если попадались жители - всегда группами, возле мечети-то это были все молодые и крепкие субъекты, способные обращаться с мультыкой или батиком.
При проезде мимо такого сборища, польза было не обратить внимания, что веденный до того времени оживленный разговор прекращался. Суровые лица и дерзкий взгляд правоверных показывали, что между ними зреет к русским - если уже не созрело - крайнее нерасположение, за которым последует открытое восстание. И: и такой толпы, при проезде русского, слышались уже крупные ругательства, произносимые хотя и не совсем громко, но довольно
смело. Некоторая нерешительность к окончательному нападению происходила, нам кажется, от того, что неприятель как будто еще не вполне верил в свои силы и в наше незавидное положение. Факт, который бы наглядно доказал ему последнее обстоятельство, не замедлил представиться.Утром, 2-го числа, комендант, внимая настоятельным просьбам нескольких жителей, желавших, чтобы русские защитили город от вторжения шахрисябцев, с двумя ротами и двумя орудиями двинулся к Хаджи-Арарским Воротам, где, по словам тех же сартов, неприятель скоплялся в значительных силах. Пройдя по пустым улицам города и приближаясь к воротам, мы полагали, что одно наше присутствие заставит неприятеля, если действительно таковой имеется, отступить. Мы ошиблись. Только что колона вытянулась из Хаджи-Арарских Ворот, из садов раздались выстрелы, сначала редкие, потом все учащавшиеся. Рассыпали стрелков. Поставили на горке орудие и пустили в сады две гранаты. Перестрелка усиливалась. Наше положение было очень невыгодное. Мы должны были более или менее группироваться на дороге, по обеим сторонам которой тянулись довольно высокие стены, не позволявшие нам видеть всего происходившего в садах. Напротив, неприятель, скрываясь в садах, мог окружить нас и нанести значительный вред. Поэтому мы отступили, заняли ворота, затворили их и рассыпали стрелков за зубцами стен. Видно было, что неприятель усиливается. У нас, несмотря на наше закрытое положение, несколько человек выбыло из строя. Наконец сакли и сады впереди ворот наполнились неприятелем. Отдельные личности порывались к занятым нами стенам. Один смельчак, недовольствовавшийся саклей, из которой он первоначально постреливал из своей мультыки, стал пробираться к воротам. Стоявший за зубцами солдат заметил это и выстрелил. Раненый сарт сначала упад, но потом снова приподнялся и взялся за ружье. - «Урря, брятцы!» кричал он, на ломаном русском языке.
Распространившись вправо и влево, неприятель мог отрезать нас от цитадели, а потому комендант приказал отступить в цитадель. Наше отступление послужило сигналом к нападению. Все, что до того времени держалось в почтительном удалении, устремилось на Самарканд. Неприятель понял свою силу, и с этой минуты борьба должна была принять серьезный характер.
Мы не смеем сказать, чтобы барон Штемпель вовсе не должен
был двигаться из цитадели: может быть, причины, побуждавшие его к тому, были и очень уважительны; но мы позволяем себе думать, что, прежде чем выйти из цитадели, нужно было решить вопрос: нельзя ли рискнуть двинуться на встречу неприятелю в сады, смелым ударом выбить его оттуда и, если можно, даже преследовать до известной степени? Если бы, по зрелом обсуждении, вопрос этот решили отрицательно, тогда, нам кажется, и думать нечего было о движении к Хаджи-Арарским Воротам. При обратном решении того же вопроса, образ действий сам по себе ясен.Едва мы успели, как говорится, убраться, как немедленно цитадель была окружена и каша заварилась.
Неприятель, следовавший непосредственно за отступавшими ротами и распространившийся затем вправо и влево, бросился прямо штурмовать стены и ворота. Первый напор был страшен. Самый учащенный огонь, направленный на цитадель; отчаянные попытки овладеть кладбищем открытою силою, царапаясь на крутость с помощью так называемых кошек; дружный натиск на Самаркандские и Бухарские ворота, которые только-что успели затворить; грозные, неумолкаемые крики осаждавших, со стороны которых играли зурны, били барабаны, гремела труба - все это составило только начало....... Для каждого из нас это были самые тяжелые минуты.
Едва успели мы придти к Самаркандским Воротам, как прибежал унтер-офицер.
- «Ваше благородие! ворвались!»
- «Вот тут, сейчас», говорил он, захлебываясь... «там никого нет»......
Делаются соответствующие распоряжения; люди бегут по указанному направлению, бросаются к пролому, опрокидывают неприятеля в город, лезут на стену, чтобы иметь возможность отстреливаться; многие из них падают назад и более уже не поднимаются их места занимают другие.
Вот и с другой стороны слышится русское «ура», раздается выстрел, другой. Ружейная трескотня все усиливается и усиливается. Снова слышатся крики, на этот раз уже не русские; потом все сливается в общий гул и гам, среди которых ничего и разобрать нельзя. Все чаще таскают раненых и убитых. Все энергичнее наседает враг.
Часу во втором, неприятель, разведя огонь возле самых Самаркандских
ворот, стал бросать туда мешки с порохом. Полотна ворот. сколоченные из совершенно сухого дерева, и столбы их поддерживавшие быстро загорелись. Потушить пожар не было возможности, потому что, как увидим, на это не было средств. Не ограничиваясь пожаром Самаркандских Ворот, осаждающий пытался произвести его и внутри цитадели. С этою целью он бросал через стену, возле юго-восточного угла цитадели, особого устройства ракеты, которые, вследствие неправильности полета, напоминали шутихи, устраиваемые из обыкновенной бумаги. Ракеты эти, обжегши одного-двух человек, никакого вреда нам не принесли.Здесь же. только несколько ближе к Бухарским Воротам, осаждающий стал деятельно обрывать стену, в надежде произвести обвал. Его работы слышались нам явственно. Для препятствования производству этих работ, к стене, по распоряжению капитана Михневича, была поставлена лестница, чтобы с нее можно было бросать на работы ручные гранаты. Артиллеристы приноровились к этому очень быстро. Один из них, чуть ли не сам Михневич, подшутил с неприятелем очень забавно: стоя на лестнице и держа в руках приготовленную гранату, он окликнул работавших по другую сторону стены сартов. Стук кетменей затих, неприятель прислушивался. - «Вот вам гостинец», крикнул шутник, бросая через стену гранату: «кушайте!» Послышались ругательства и через стену полетело несколько камней. Угощение, видно, не понравилось. Предложивший ею был очень доволен. Подобные шутки повторялись, и почти всегда с одинаковым успехом. Вообще ручные гранаты не только здесь, но и па других пунктах, принесли гарнизону громадную пользу. Ими пользовались вовремя и с полным знанием дела. Не обошлось, конечно, и без курьезов, как увидим впоследствии. Но курьезы, забавные сами но себе, были не более как частности и терялись в общем, которое было далеко не утешительно.
К вечеру 2-го числа, подполковник Назаров, со слабым девятого батальона и со 100 саперами был направлен к Бухарским Воротам, куда неприятель направлял все большие и большие усилия
Бухарские Ворота. - Утро 3-го июня. - Положение дел к вечеру того-же числа. - Вылазки - Последующие дни обороны. - Возвращение генерал-адъютанта Кауфмана в Самарканд.Когда подполковник Назаров прибыл к Бухарским Воротам, они представляли поразительную картину. Произведенный здесь неприятелем
пожар был в полном разгаре (8). Уже стемнело. Горевшие ворота освещали небольшую площадку и часть улицы внутри цитадели. На площадке стояло наше орудие, а несколько далее, в улице, собралась толпа защитников в серьезными и суровыми лицами на которых можно было заметить какое-то странное вопросительное выражение. Все молчали, ожидая чего-то необычайного.Вызванные охотники-саперы сорвали горящие полотна ворот и устроили из мешков завал, за которым было поставлено орудие от сорванных полотен и рухнувшего затем потолка впереди завала образовался костер, горевший до утра следующего дня. Неприятель старался поддерживать огонь. Нам случилось видеть, как десятилетний мальчик-сарт, прикрываясь от наших выстрелов выступом башни, подкидывал на костер дрова и щепки в то самое время, когда мы в нескольких шагах от смельчака устраивали завал.
В городе, у неприятеля, были самое оживленное движение и шум. Воинственному его крику вторили барабаны, зурны и ужасно ревущая труба, призывавшая правоверных на бой. В большой каменной мечети, против Бухарских Ворот, предводитель шахрисябцев, Джура-бий, делал праздник (тамашу) в честь успешного хода осады. До нас долетали звуки бубна и зурн, развлекавших сановников Китаба. Неприятель, не сделав еще ничего решительного, уже торжествовал и вел себя чрезвычайно смело. Мимо отверстия ворот то и дело мелькали пешие и даже конные люди; шагах во ста от цитадели, около пруда, несколько человек сартов развели костер и расположились-было, сваривши пилау, поужинать и отдохнуть после дневных трудов. С правой башни ворот можно (ныло видеть эту группу, освещенную пылавшим костром. Один из офицеров 9-го батальона, взобравшись на одну из сакель, расположенных непосредственно у самых ворот, с 6-7 солдатами сделал в халатников залп и разогнал их.
Наступила темная южная ночь. Точно иллюминованные, город и цитадель пылали огнями: шла самая учащенная перестрелка, а с барбетов цитадели то и дело раздавались пушечные выстрелы. Понятно, никто из нас и не думал о сне, Начинало светать. Неприятель отодвинулся несколько от стен и собирался с силами. Выстрелы с его стороны редели, хотя не прекращались в продолжение всей ночи. Часа три-четыре было затишье, после которого, каждый это чувствовал, должен наступить ураган.
Часов с семи или восьми, перестрелка стала разгораться. Неприятель закопошился. По улицам города были заметны оживленное движение и беготня. По временам, у самых стен цитадели, в общем шуме, можно было различить делаемые неприятелем распоряжения и отдаваемые приказания. Сарты готовились к штурму.
Вскоре, как и накануне, заревела шахрисябская труба, заиграли зурны, забили барабаны. Неприятель с криком ур! (бей) бросился на стены цитадели. Его стрелки, засевшие в высоких двухэтажных саклях, наносили гарнизону громадный вред. Град камней сыпался на защитников с трех сторон. С трудом успевали убирать раненых и убитых и заменять их места. В особенности терпели люди, занимавшие сакли с правой стороны от ворот. Здесь, как уже было замечено, окна и двери выходили на крыши городских сакель, взобравшись на которые неприятелю легко уже было попасть в цитадель. В двадцать минут одиннадцатого вышеупомянутые сакли были им заняты; на ворота произведен дружный натиск и мешки, заслонявшие их, разбросаны; часть стены левее от ворот тоже перешла в руки осаждавших, которые почти в упор стреляли по защитникам; артиллеристы наши, по несчастной случайности, зарядили орудие порохом к дулу - выстрела не произошло; люди наши отшатнулись и столпились в улице, ведущей в Кок-таш. Два-три человека из числа штурмующих бросились-было к оставленному орудию и схватились за его колеса. Наступила грозная минута: солдаты наши стояли на месте, кричали ура и умирали... Мужество подполковника Назарова и личный пример прапорщика Верещагина поправили дело. Последний, с ружьем в руках, во главе нескольких человек, бросился в сакли, занятые неприятелем, и штыками опрокинул его в город; остальные дружно ударили на ворота. Неприятель не выдержал натиска: им овладела паника, и несколько человек наших, выскочивших за ворота, стреляли по бегущим.
Утро 3-го июня надолго останется в памяти лиц, бывших в этот день у Бухарских Ворот. До сих пор чрезвычайно живо припоминаются нам некоторые эпизоды, точно все случившееся было очень недавно. В особенности трудно забыть Служенку. В самом начале штурма, его у Бухарских Ворот не было, а приехал он к ним в ту самую минуту, когда его подчиненные так неудачно зарядили орудие и попятились от него. Служенко был верхом на темно-карей лошади и в белом кителе. Выражение его лица было
какое-то особенное. Мне почему то пришел в голову фаталист Лермонтова....... «Убьют Служенку», подумал я. В белом чистом кителе, и притом верхом, действительно, трудно было не обратить на себя внимание неприятеля. Не успел Служенко выехать на площадку, как смертельно был ранен в левый бок. Он покачнулся в седле, побледнел, повернул лошадь назад в улицу, но не выпустил из руки поводьев. - «Вы ранены»? спросил я его, но ответа не получил. Его сняли с лошади и отправили в лазарет, где он не дожил и до вечера.Замечательна судьба этого офицера. Почти при начале службы в Туркестанском крае, он попал в плен в Бухару, он выдержал там довольно долго, перенес много горя и лишений, о которых ему говорить даже было тяжело. Служенку, несмотря на его сдержанный и отчасти необщительный характер, все любили и были крайне огорчены его смертью.
Припоминается мне и Назаров, присутствие которого 3-го числа у Бухарских Ворот имело такое громадное значение для обороны: он был в желтой шелковой рубашке, с чехлом на голове вместо фуражки и в туфлях, через плечо кавказская шашка, за поясом револьвер. «Вперед ребята! За мной!» кричит он солдатам своим энергическим голосом......
А вот горнист саперной роты: он трубит наступление и от натуги покраснел как рак; отнявши ото рта рожок, он говорит товарищам жалобным, задыхающимся голосом: «Что ж вы, братцы?...» Вот еще солдатик-новичок, бывший только второй раз в деле: он бледен как полотно и, как видно, растерялся совершенно: его рот полуоткрыт, губы высохли и побелели; он жмется к товарищам и даже не кричит....... Кто-то из солдат читает Богородицу....... Уральский казак жалуется на судьбу... «Орудие берут, орудие берут, слышно и задних рядах...» - «Кто со мной, ребята, сюда!» говорит Верещагин; его лицо бледно, глаза горит; он в открытой головой, волосы развеваются ветром...
Но картина переменилась. Неприятель отступил. Мы отдыхаем. Кто-то сказал, что к нам идет отряд на выручку. Громкое, радостное «ура» раздается между защитниками. Формируется команда, которая должна идти навстречу отряду. Вескому хочется быть в ее рядах. Утомленные лица оживились....... Известие оказалось неверным. Опять картина меняется.
Как ни тяжело было защитникам, стоявшим непосредственно у
стен, но больным и раненым, помещенным в Кок-Таше, было еще хуже. Каждый новый раненый, отправленный туда, объявлял, что все пропало, надежды на удачный исход дела - никакой. Один прибежавший туда солдат 6-го батальона объявил, что Назаров и все офицеры у Бухарским Ворот убиты, орудие увезено неприятелем и он уже окончательно ворвался. Гам, который подняли еврейские семейства, укрывшиеся с самого начала в цитадели, был ужасный. Были и комичные случаи. Так, один больной офицер, лежавший во время осады в Кок-Таше, спал очень крепко возле своего товарища. На последнего влезла кошка, которая так перепугала больного, что он закричал на всю саклю. Лежавший рядом проснулся и, предполагая что наступила решительная минута, вскочил, стал искать саблю и звать денщика. - «Фарвались, фарвались!» говорил он задыхающимся голосом. Но когда ему объяснили, что причиною его переполоха была кошка, он стал успокаиваться. - «А я думал, фарвались. Сергей, рюмка водка!»...... Еще комичнее был один приказчик, случайно находившийся во время осады в Самарканде. Он был маленького роста, тщедушен и вообще очень непредставителен. С двустволкой за плечами, этот волонтер важно расхаживал по цитадели, считая себя в числе самых главных и необходимых защитников. Разговаривая с солдатами, он принимал воинственную осанку, покручивал усы, то и дело повторяя громко: - «Мы зададим трезвону этим собакам-халатникам! Пусть попробуют еще разок.» Случилось этому воину, 2-го числа, после штурма, остановиться против отверстия Бухарских Ворот. Одна из пуль, то и дело летавших в этом направлении, вероятно свистнула у него над самым ухом. Воин сначала согнулся и присел, а потом бросился в сторону. - «Что, брат, это видно не цигарки продавать?» спросил солдатик, сидевший по близости. - «Это, братцы, он нам кланялся: простите, мол, что дорого продаю», сострил другой. Все засмеялись. Сконфуженный волонтер съежился и потихоньку убрался.Около полудня мы заметили в городе что-то необычайное. Там происходила какая-то суматоха; от беготни поднялась страшная пыль, слышались крики. Перестрелку с цитаделью неприятель поддерживал весьма слабо. Только к вечеру узнали мы, что все это означало. Оказалось, что шахрисябцы, еще 2-го числа узнавшие о поражении эмира на Зырабулаке, произвели третий, последний отчаянный штурм, долженствовавший решить участь Самарканда. Потерпев неудачу, они решились отступить. Отчего эмир, вопреки прежде принятому
намерению, не воздержался и принял бой 2-го июня, нам неизвестно. Может быть, это было сделано ради каких-нибудь очень уважительных причин, а может быть и просто по одному капризу Музафара, во всяком случае, невыполнение первоначального плана сильно раздражило шахрисябцев, которые, ограбив самаркандский базар, ушли в горы.С уходом их, положение наше значительно изменилось к лучшему. Неприятель ослабел, по крайней мере, наполовину, потому что шахрисябцы отличались сравнительно исправным вооружением и воинственным духом. Мы же, с своей стороны, несколько осмотрелись и стали привыкать к своему положению. Предыдущие штурмы указали нам на пункты, требующие наилучшего охранения, и выяснили причину того преимущества, какое осаждающий имел над обороняющимся. Причина заключалась в том, что между стеной цитадели и городом не было никакого промежутка, вследствие чего неприятель мог скрытно подходить к цитадели, занимать возле нее наиболее высокие сакли и, пробив в них бойницы, па 25-30 шагах расстояния бить наверняка каждого солдата, принужденного выдаваться из-за стены или становиться против широкой, пробитой наскоро бойницы, чтобы действовать по осаждающему. Чтобы уничтожить гибельное значение сакель, расположенных вблизи цитадели, а с другой стороны, чтобы развлечь солдат и посадить в них большую уверенность в свои силы, 3-го числа вечером, по инициативе подполковника Назарова, из Бухарских Ворот была произведена вылазка, окончившаяся очень удачно.
Таким образом, по уходе шахрисябцев, характер обороны переменился: вместо того, чтобы с огромными потерями отстаивать каждый пункт оборонительной ограды и не сметь думать о каком-нибудь предприятии вне ее, с вечера, 3-го числа, мы начинаем производить вылазки, что уже ясно доказывает значительное изменение в обстановке. Из этого видно, что восьмидневную осаду Самарканда можно разделить на два акта: день 2-го и половина 3-го числа - самое тяжелое и серьезное время обороны, имевшее громадное нравственное значение для гарнизона - первый акт; последующие дни, когда пришлось, главным образом, думать о том, хватит или нет воды в прудах и соли в складах - второй.
К вылазкам мы приготовлялись обыкновенно еще засветло. Солдаты собирали солому, мелких щепок, брали несколько пачек спичек. Растопку связывали пучками и насаживали на штыки. Когда темнело, отодвигали дверь, закрывавшую отверстие между мешками,
против которого стояло орудие, и, поодиночке, без шума, выходи ли в город. К ночи неприятель убирался далее в город, а потому мы и не встречали сопротивления. Собравшись за воротами, мы отправлялись по заранее выбранной улице, расходились по дворам и разводили в саклях огонь, где это казалось наиболее выгодным. Совершенно сухие части строений загорались чрезвычайно быстро. Увеличивавшееся пламя освещало часть улицы, подвергавшейся уничтожению. По ней мелькали люди, хлопотавшие у разводимых костров. Вскоре пожар развивался окончательно. Над ним становилось зарево. Неприятель обращал, наконец, внимание на вылазку и усиливал стрельбу в этом направлении. Пули начинали посвистывать по близости. Сделав дело, мы возвращались в цитадель, причем, на сколько помнится, потерь не имели. Только вылазка 4-го числа не прошла совсем безнаказанно.Она была произведена Назаровым же из Самаркандских Ворот. Было три часа пополудни. Неприятель поддерживал оживленную перестрелку с нашими людьми, занимавшими ворота. Назаров распорядился сделать из стоявшего здесь орудия три выстрела ядра ми по ближайшим саклям, после чего сформировав команду, повел, ее в город. На первых же шагах мы наткнулись на неприятеля, который, как видно, не ожидал атаки и стал поспешно отступать в глубину города. Преследуя его и тесня далее к базару, мы между тем зажигали сакли.
В этот день имелось в виду обогнуть цитадель по направлению к Бухарским Воротам и стараться сжечь сакли так, чтобы образовать непрерывные развалины впереди стены цитадели, между Самаркандскими и Бухарскими воротами, где неприятель особенно крепко держался и откуда наносил нам много вреда. Поставленная цель, на этот раз, хотя и не вполне, но была достигнута.
В вылазке приняли участие Верещагин и купец Трубчанинов. Последний совершенно вошел в роль самого ожесточенного воина и то и дело кричал солдатам: - «Бей их ребята, бей! Десять человек детей, ребята, бей!» У одной из мечетей он наткнулся на вооруженного сарта, не потерялся, приложился и убил того наповал. - «Бей их, собак, ребята! десять человек детей!...» говорил с большим убеждением почтенный отец семейства, снова заряжая ружье.
С Верещагиным случилось два небольших происшествия, окончившихся, впрочем, благополучно. Осматривая один из боковых дворов, он увидел вооруженного батиком сарта, на которого,
конечно, и не замедлил напасть. Но так как у Верещагина ружье не было заряжено, то и пришлось действовать штыком. Силы же у него было немного и штык на закутанного в халаты сарта не подействовал. Последний, схватив рукою за ствол ружья, готовился уже расправиться с Верещагиным батиком и не сделал этого только потому, что был в углу и не мог размахнуться. Подоспевшие солдаты выручили «его степенство», как они называли Верещагина. Другой случай с ним также не безынтересен. Проходя мимо двухъярусной сакли, Верещагин увидел во втором этаже человек пять вооруженных сартов, наблюдавших сквозь небольшое отверстие за движением русских. Верещагин тотчас же подскочил к сакле и сунул в отверстие штыком. Сарты ухватили за ствол ружья и потащили воина вверх. Пришлось бы потерять ружье, если бы снова солдаты не подоспели на выручку. Желавшие воспользоваться чужою собственностью были, конечно, переколоты, причем даже не оказали большого сопротивления. Вообще среднеазиатцы умирают как-то пассивно. На этой же вылазке нам случилось быть свидетелем замечательного, в этом отношении, факта.Один солдат, вероятно не отличавшийся большою смелостью, отстал от других и шел на значительном расстоянии сзади, четыре сарта, спрятавшиеся в одной из сакель и незамеченные впереди идущими людьми, выскочили из своей засады и напали на отсталого. Трое из них были вооружены батиками, четвертый, как кажется, имел мультыку. У солдатика ружье оказалось незаряженным. Он, как видно, не ожидал нападения и совершенно растерялся. - «Братцы, помогите!» крикнул он впереди идущим товарищам. Пять человек, услышавших крик, поспешили на помощь. Но пока они добежали до места сцены, один из сартов (остальные трое, завидя приближение русских, бежали) успел ударить растерявшегося солдата батиком по голове и собирался повторить удар. Раненный одним из подбегавших солдатов пулей в руку, он опустил батик, не тронулся с места и без сопротивления предался ожидавшей его участи.......
Религиозный фанатизм доводит иногда азиатцев до чрезвычайно смелых, даже безрассудных выходок. Четвертого же числа, на вылазке, часть людей была оставлена Назаровым на перекрестке для прикрытия другой половины, двигавшейся далее со стороны базара, так как на последнем были всегда большие скопища. Люди, оставленные в этом месте, занялись поджиганием сакель и наблюдением
за улицей, ведущей на базар. Неожиданно для всех, на крыше угловой сакли появились три сарта; у каждого в поле были камни, которыми они и начали нас бомбардировать. Понятно, что камни не могли сравняться с пулей, и смельчаки остались на месте.Вылазка 4-го числа была особенно полезна относительно того нравственного значения, какое она оказала на гарнизон. Это было не ночное движение в втихомолку, а смелое и удачное наступление днем, что давало гарнизону право не считать себя совершенно замкнутым в цитадели.
Комендант, как оказалось, не знал о движении Назарова в город. Он очень встревожился этим и даже послал команду, для обеспечения вылазке свободного отступления в цитадель. Мера эта, оказалась, впрочем, не нужною, так как неприятель, озадаченный смелым движением Назарова, не решился напасть на его людей.
Ночь со 2-го на 3-е, как уже было замечено, мы не смыкали глаз, а потому все крайне утомились. В последующие затем ночи, чтобы не изнурять людей, было решено разделить их на смены с тем, чтобы одна бодрствовала и поддерживала перестрелку, а остальные отдыхали. При этом, конечно, спать располагались у самых ворот за мешками и по краям площадки. Но так как всякая случайность на человека только что проснувшегося действует сильнее, чем на бодрствующего, то полковник Назаров приказал принести свою кровать, распорядился поставить ее у самого орудия и лег спать. Такой поступок имел двоякое значение: во-первых, в случае тревоги, Назаров был там, где его присутствие считалось совершенно необходимым; во вторых, солдаты, видя возле себя «полковника», засыпали совершенно спокойно, в полной уверенности, что с ними ничего особенного не произойдет. При подобном настроении, какая бы то ни было ночная тревога не могла солдата ошеломить. - «Смотри, ребята», говорил Назаров солдатам, располагаясь на установленной кровати, «не сметь шуметь, я спать хочу; да и этим подлецам (он кивнул головой по направлению к городу) не позволять мешать мне отдохнуть».
Вообще Назаров умел говорить с солдатами; они были всегда довольны и часто хохотали от души после какой-нибудь его шутки. Своим веселым характером а более, конечно, мужеством в критические минуты, Назаров приобрел к себе большое уважение не только солдат, но и офицеров. С последними он был на самой короткой ноге, говорил многим «ты» и не стеснялся выбранить,
если это ему казалось нужным. Купцы и приказчики надеялись на него как на каменную гору. Назаров отлично этим пользовался. - «Притащи ка, брат, ящичек сигарок: видишь, солдатики курить хотят». - Или: - «Вот, братцы», обращается он к солдатам, в присутствии, конечно, того-же купца: «вас хотят перед обедом угостить водочкой». - Понятно, что и сигары, и водка тотчас являлись на сцену.Несмотря на уход шахрисябцев, неприятель продолжал осаждать город с большой энергией. Попытки ворваться в цитадель повторялись несколько раз на день. Последняя из них, произведенная 7-го июня, накануне возвращения командующего войсками в Самарканд, была самая отчаянная. Собравшись за саклями против Бухарских Ворот, неприятель стал читать молитвы, которые были слышны нам от слова до слова. Окончив их, оп бросился на ворота. Выстрел картечью и ручные гранаты остановили нападавших. Стрелки его залегли вдоль арыка в пятнадцати шагах от нашего завала с орудием и стреляли по воротам; остальные теснились за левой башней, пока окончательно их не разогнали гранатами. Заправлял этим делом фейерверкер. Один из саперных солдат, Ива нов помнится, предложил свою помощь артиллеристу. - «Дай, говорит, я брошу». - «Изволь, бросай», отвечал ему артиллерист, «только ты смотри… - «Чего смотреть? пусть сарты смотрят, а я брошу», сострил Иванов и взял гранату в руки. Фейерверкер зажег трубку. Все было пока в порядке. Иванов размахнулся, чтобы перебросить гранату через стену, но, неожиданно для всех присутствующих, растерялся и уронил ее на пол в кругу человек десяти товарищей. Едва успели выскочить вон из башни, а то было бы плохо.
Страшную, потрясающую картину представляла самаркандская цитадель возвратившемуся из Ката-Кургана отряду. Дымящиеся груды рухнувших сакель, которые мы поджигали на вылазках; обгорелые, обезображенные трупы, разбросанные между развалинами и издававшие нестерпимый смрад, заражавший воздух; исхудалые и закоптелые лица защитников, державшихся па ногах только вследствие нравственного напряжения - вот что представилось отряду 8-го июня. Свежие следы борьбы были красноречивым доказательством ее упорства. Гарнизон был счастлив, сознавая, что возложенный на него доле исполнен честно.
Е. Воронец13:24 — REGNUM
Вступление русских войск в Самарканд. Н.Н.Каразин. 1888 год. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
1868 год. 26 мая (14 мая ст.ст.) русские войска взяли столицу Бухарского ханства Самарканд
"В ночь с 11-го на 12-е число, улицы города и сады были усилены баррикадами и завалами, а стены садов приведены в оборонительное положение. Рассчитывая оттянуть время переговорами, Гусейн-бек посылал беспрерывно к полковнику Абрамову новых посланных, а тем временем расставлял войска и жителей за баррикадами и завалами.Часов около двенадцати ночи явились к полковнику Абрамову еще трое посланных, из которых один назвал, себя Гусейн-беком. Полковник Абрамов уже начал с ним говорить, как с Гусейн-беком; но дело скоро объяснилось и обманщики сознались во всем. Тогда, задержав двоих из них в лагере, полковник Абрамов послал третьего в Ургут, приказав сказать Гусейн-беку, что если он не явится к нему в семь часов утра, то отряд двинется к городу. Посланный возвратился в пять часов утра и сообщил, что Гусейн-бек просит три дня сроку. При этом посланный дал заметить, что до сих пор никто еще не брал Ургута, и что если русские захотят взять город силою, то еще неизвестно, чем дело окончится. Полковник Абрамов отпустил посланных, сказав им, что он будет ждать Гусейн-бека до девяти часов утра, и что если к тому времени Гусейн-бек не приедет, то он овладеет городом.
Когда рассвело, вокруг лагеря нашего отряда виднелись неприятельские пикеты; в тылу стояла большая партия конных всадников, а впереди, в садах, большой лагерь пехоты и кавалерии, в котором, по временам, раздавались фальконетные выстрелы.
В девять часов отряд двинулся к городу, но едва успел отойти с версту, как должен был приостановиться. Гусейн-бек прислал Письмо на имя командующего войсками и просил не начинать дела до получения ответа. Полковник Абрамов не принял письма и доставившим его посланным приказал сказать Гусейн-беку, что если он через полчаса не явится, то будет продолжать движение. Через полчаса посланные возвратились, но на этот раз объявили уже прямо, что Гусейн-бек не явится ни к нему, ни к командующему войсками, что теперь войска уже собраны и город готов к обороне. Ответом было приказание строить боевой порядок.
Выстроив боевой порядок, отряд продолжал движение и вскоре вступил в лощину. Версты за полторы от города, как только отряд втянулся в лощину, против правого фланга отряда стали заезжать толпы конного неприятеля. Одиночные всадники, выезжая вперед, делали выстрелы и снова удалялись в толпы. Толпы конницы, маскировавшие расположение пехоты, расставленной за баррикадами и стенками садов, также начали беспокоить отряд выстрелами и подъездами с фронта. Полковник Абрамов, остановив войска, приказал дивизиону конно-облегченной батареи открыть пальбу. Несколько удачных выстрелов конно-облегченного дивизиона разогнали конные толпы, и отряд, двинувшись вперед, скоро подошел к опушке садов. Стены опушки были густо уставлены пехотою, вооруженною небольшим числом ружей, а на дороге к городу возвышался большой завал, занятый густыми массами пешего неприятеля, вооруженного частью ружьями, частью батиками. Полковник Абрамов поручил майору Грипенбергу выбить неприятеля из опушки и атаковать завал, а есаулу Хорошхину, с сотней уральских казаков, приказал броситься на завал с фланга. Конному дивизиону велено было открыть пальбу гранатами.
Дав конному дивизиону время обстрелять неприятеля гранатами, майор Грипенберг двинул роты своего батальона на завал. Покровительствуемые огнем артиллерии, роты батальона Грипенберга, несмотря на многочисленность неприятеля занимавшего завал, молодецки бросились на завал, и после непродолжительного, но упорного рукопашного боя батиками и айбалтами, заставили неприятеля отступить за следующий завал. Майор Грипенберг и есаул Хорошхин, следуя впереди своих частей, в числе первых получили раны, но не оставили своих мест и повели свои части дальше. Завалы были устроены через каждые 180 и 200 шагов. Неприятель оборонялся упорно; каждый завал удавалось брать не иначе, как после рукопашного боя. Неприятель то отступал шаг за шагом, то порывался переходить в наступление, бросаясь в батики и штыки на ротные колоны с фронта, в то время как другая часть его, обежав садами, нападала с тылу. Арьергарду нередко приходилось выбивать неприятеля из-за тех завалов, которые были им оставлены после боя с головными частями нашего отряда. Выбитый из садов, неприятель слабо защищался в городе, несмотря на то, что улицы были заграждены сильными баррикадами.
В три часа пополудни, город и цитадель были заняты; неприятель бежал, оставив на месте до 300 трупов. Наша потеря в этот день заключалась в следующем: убитых нижних чинов 1; раненых: штаб-офицеров 1, обер-офицеров 2, нижних чинов 14; сверх того ушиблено 6 нижних чинов. Из общего числа раненых и ушибленных 16 ран нанесено саблями и батиками. Разрушив цитадель и казармы сарбазов, полковник Абрамов, вечером 13-го числа, возвратился в Самарканд. Командующий войсками, выехав навстречу отряда Абрамова, приветствовал его словом благодарности. Ургут смирился; Гусейн-бек бежал в Шагрисябс, а раис и каты-амин, с старейшими из аксакалов, утром 14-го числа, поднесли командующему войсками хлеб-соль и изъявили безусловную покорность.
Однако положение наше было далеко не такое блестящее, как казалось сначала. Первоначальная уверенность, что кампания кончилась одним ударом, оказалась предположением. Миролюбие командующего войсками и его искреннее желание не увеличивать территории Туркестанского Края, вызвавшее предложение противнику покончить войну принятием снисходительных условий мира, не было понято эмиром и не оценено им по достоинству.
Получив известие о беспримерном в летописях азиятских народов поступке жителей Самарканда, отказавшихся защищать город и затворивших ворота перед своими разбитыми, искавшими убежища, войсками, эмир, в пылу гнева приказал Шир-Али-бию отрубить голову мирзе Галий-беку, приехавшему из Самарканда с этим печальным известием, и избить всех жителей Самарканда, разрушив до основания древнюю столицу Тамерлана. Он рассчитывал, что шагрисябцы успеют занять его прежде русских. Известие о добровольной сдаче Самарканда и о быстром вступлении в него наших войск испугало эмира и произвело сильное впечатление на всю Среднюю Азию. Правоверные оплакивали потерю священного города. Эмир не мог без слез вспомнить об этой ужасной для него потере. "Лучше бы Бог лишил меня жизни, чем этого города", говорил он не раз своим приближенным".
Цитируется по: Лыко М. В. Очерк военных действий 1868 года в долине Заравшана. - СПб.: тип. Деп-та Уделов, 1871. с.76-79
История в лицах
М.А.Терентьев :
Русские офицеры зачастую совершают огромные переезды в одиночку. Я не говорю о езде на почтовых - это уж само собою разумеется - да тут не удерживало, бывало, даже известие о нападении шайки на предстоящую станцию - я говорю о путешествии верхом.
Мне самому несколько раз приходилось совершать такие прогулки: во время самаркандской экспедиции 1868 г., на третий день после боя чапан-атинского я отделился от эшелона, шедшего на усиление передового отряда, с предпоследнего ночлега перед Самаркандом и сам-друг с прапорщиком Н*** пробрался в главный отряд. Впечатление победы было так сильно, что толпы конных, попадавшиеся нам на встречу - с почтением сторонились. Поле сражения кишело мародерами - туземцами, обиравшими одежду, оружие и патроны, во множестве кинутые неприятелем. Мы проехали по всем базарам города, расспрашивая о дороге и наконец наткнулись на кучку солдат с ружьями - это был конвой при ротном артельщике, покупавшем провизию.
Цитируется по: Терентьев М. А. Россия и Англия в Средней Азии. - СПб.: тип. П. П. Меркульева, 1875. с.327-328
Мир в это время
В 1868 году британская армия захватила эфиопскую крепость Магдала. Император Эфиопии Теодрос II покончил с собой
Теодрос II в окружении львов. Гравюра 1890 года
"Фёдор II. Теодрос II, до провозглашения императором - Каса (Касса) (1818, Куара, - 13.4.1868, крепость Мэкдэла), император Эфиопии с 1855 года. Сын мелкопоместного феодала из Куары (Квары). Пытаясь превратить Эфиопию в сильное централизованное государство, приступил к проведению реформ с целью укрепления политической власти верховного правителя, объединения в его руках всех государственных доходов и создания единой армии; запретил работорговлю. Реформы Федора II встретили упорное сопротивление со стороны крупных феодалов, а также Великобритании, колонизаторским планам которой мешало создание сильной Эфиопии. Опираясь на крупных феодалов, Великобритания развязала англо-эфиопскую войну 1867-1868 гг. После взятия англичанами крепости Магдала (Мэкдэла) Федор II, не желая сдаваться в плен, покончил с собой".
Цитируется по: Большая советская энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1970-1977
В СССР нам рисовали картинку дружбы народов СССР. Но скрывали тот факт, что советская власть насаждалась на всей территории бывшего Туркестана (нынешней Средней Азии) принудительными силовыми методами. До Октябрьского переворота Западный (русский) Туркестан был цветущей окраиной с развитым сельским хозяйством и перерабатывающей промышленностью. После прихода в Туркестан большевиков началась Гражданская война, которя привела к значительным разрушениям и экономическому упадку. Началось внедрение топливной энергетики.
Советская власть фактически покупала лояльность среднеазиатских республик в обмен на послабления.
После распада корпорации СССР в конце 1991 года практически вся построенная за годы советской власти промышленность была демонтирована, дееспособное население бывших среднеазиатских республик работает за рубежом, в основном, в Российской Федерации.
В период с 1918-42 гг всё население Туркестана поднялось на борьбу с красной чумой большевизма и коммунизма. Это освободительное движение называлось басмачеством и имело резко негативное значение в годы советской власти. Но правду не скроешь. Советская власть не смогла удержаться на территории СССР. Население бывшего Туркестана лойяльно белому населению дореволюционного Туркестана, а не еврейским красным бандам большевиков. До Октябрьского переворота Туркестан был белым, русским, после него-красным, еврейским.
Самарканд 1930 года. Работали водяные мельницы, которые могли обеспечивать весь город электричеством, уличные торговцы угощали водой со льдом и прошлогодним снегом, политым сиропом(похоже на мороженое).
Каким образом смогли заморозить воду и сохранить лёд с прошедшей зимы? (см. БАДГИР).
Почему разрушены медресе и мечети, почему наклонился минарет Улуг-бека?
Шла Гражданская война, Самарканд был почти разрушен.
1929 год-образовался Ватикан, начали насаждать религии.
8:08-чайхана, вывеска на 2-х шрифтах: на латинице и кирилице.
В те времена советское правительство проводило латинизацию языков СССР.
Как выглядел Самарканд в 1930 году когда перестал быть столицей
Советская власть закончила построение Турксиба (Туркестано-Сибирской магистрали) и уверенно закрепилась на огромной территории Туркестана.
Жириновский прав, утверждая с трибуны Госдумы о добровольно-принудительном насаждении советской власти в Туркестане.
Деньги, вложенные в Туркестан, ушли, как вода в песок, всё, что было построено в годы советской власти, в настоящее время демонтировано, дееспособное население Средней Азии на заработках в России. При существующем политическом раскаде никто не будет развивать и влкадывать деньги в Среднюю Азию. Большевики искусственно разделили Туркестан на республики и народы.
Жириновский. Узбеки отобрали Самарканд и Бухара у таджиков. Казахи и кыргызы один народ.
Кратко об истории Туркестана:
В 1868 году Самарканд был занят русскими войсками и присоединён к Российской империи и стал центром Зеравшанского округа, преобразованного в 1887 году в Самаркандскую область. В том же году гарнизон Самарканда под командованием генерал-майора и барона Фридриха фон Штемпеля отразил попытку самаркандцев свергнуть российскую власть. В 1888 году к вокзалу города была подведена Закаспийская железная дорога, которая впоследствии была продолжена на восток.
После Октябрьской революции город вошёл в состав Туркестанской АССР. В 1925—1930 годах являлся столицей Узбекской ССР, а с 1938 года — центром Самаркандской области данной союзной республики.
Железнодорожный транспорт достиг Самарканда в 1888 году в результате строительства Закаспийской железной дороги в 1880—1891 годах железнодорожными войсками Российской империи на территории современного Туркменистана и центральной части Узбекистана. Данная железная дорога начиналась от города Красноводск (ныне Туркменбашы) на берегу Каспийского моря и заканчивалась в станции города Самарканд.
Именно станция Самарканд являлась конечной станцией Закаспийской железной дороги. Первый вокзал станции «Самарканд» был открыт в мае 1888 года.
Позднее, вследствие строительства железной дороги в остальных местах Средней Азии, станция была соединена с восточной частью железной дороги Средней Азии и впоследствии данная железная дорога получила название Среднеазиатские железные дороги.
В советские годы в станцию Самарканд не была присоединена ни одна новая линия но в то же время она являлась одной из крупных и важнейших станций Узбекской ССР и Советской Средней Азии.
К моменту начала территориальной экспансии Российской империи, на территории современного Узбекистана существовало три государственных образования: Бухарский эмират, Кокандское ханство и Хивинское ханство. В 1876 году Кокандское ханство было разбито Российской империей, ханство упразднено, а центральные территории ханства были включены в состав Ферганской области.
К началу XX века Средняя Азия находилась в составе Российской империи и в начале становления советской власти, несмотря на сопротивление басмачей большевикам, вся Средняя Азия стала частью Советского Союза, из Туркестанской АССР, Бухарской республики и Хорезмской республики.
С 27 ноября 1917 года по 22 февраля 1918 года на территории Узбекистана существовало непризнанное независимое государство — Туркестанская автономия.
В январе 1918 года, после того как Туркестанская автономия отказалась исполнять предъявленный ультиматум признать власть Советов, для ликвидации самопровозглашённой Туркестанской автономии из Москвы в Ташкент прибыли 11 эшелонов с войсками и артиллерией , под командованием Константина Осипова.
С 6 по 9 февраля 1918 происходили уличные бои, со значительными жертвами и разрушениями в которых погибло более 10 тысяч мирных жителей.
Эта операция на долгие десятилетия ликвидировала доверие местного населения к русской революции, центральной и местной Советской власти. Ответом на ликвидацию Туркестанской автономии стало мощное национально-освободительное партизанское движение, известное в советской историографии, как басмачество, ликвидированное Советской властью лишь в 1930-е годы.
С школе нам рисовали образ басмачей злодеями, которые сопротивлялись советской власти, Нам лгали о том, чем была на самом деле эта советская власть.
Басма́чество (от тюркского «басма» - налёт + суффикс -чи) - военно-политическое партизанское движение местного населения Средней Азии в первой половине XX века, возникшее после революции 1917 года в Российской империи.
Первые значительные очаги этого движения возникли после разгрома большевиками Кокандской автономии на территории Туркестана, а после проведения национального размежевания - на территориях современных Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, Туркмении и Киргизии, ставившее своей целью борьбу с советской властью и изгнание большевиков.
(Весь народ Туркестана поднялся на борьбу с Красной заразой, но силы были неравны.)
Тактика борьбы басмачей состояла в том, чтобы, базируясь в труднодоступных горных и пустынных районах, совершать конные рейды в густонаселённые районы, убивать большевиков, комиссаров, советских работников и сторонников Советской власти. Повстанцы прибегали к партизанской тактике: избегая столкновений с крупными частями регулярных советских войск, предпочитали внезапно нападать на небольшие отряды, укрепления или занятые большевиками населённые пункты, а затем быстро отходить.
Переговоры с представителями народа (басмачами). Фергана. 1921 год
Крупные организованные вооружённые отряды представителей этого движения именовались в советских средствах массовой информации как басмачи́.
Сами себя участники этих вооружённых формирований называли моджахедами, то есть участниками джихада - священной войны мусульман против неверных, то есть немусульман.
В советское время понятия басма́ч и басма́чество имело оттенок крайнего осуждения
. После распада СССР отношение к басмачам в независимых республиках Средней Азии постепенно пересматривается. В настоящее время это движение называется «освободительным движением народов Центральной Азии».
По официальной версии, басмачество как организованная сила было ликвидировано по всей Средней Азии в 1931-1932 гг., хотя отдельные бои и столкновения продолжались вплоть до 1942 года.
Война басмачества против советской власти (Википедия):
Основной конфликт: Гражданская война в России
Место: Весь Западный Туркестан, прилегающие к России/СССР территории Восточного Туркестана, Афганистана и Персии
Причина:Разгром большевиками Кокандской автономии.
Итог:Ликвидация басмаческого движения.
После национально-территориального размежевания Средней Азии, 27 октября 1924 года была образована Узбекская Советская Социалистическая Республика со столицей в городе Самарканде.
1 сентября 1930 года столица Узбекской ССР была перенесена из Самарканда в Ташкент.
Крестьянское население Узбекской ССР, как и других республик СССР, подверглось коллективизации и раскулачиванию. В 1931 году из республики были выселены преимущественно в Украинскую ССР более 3,5 тыс. кулацких семей.
Население оказывало сопротивление — только за январь — март 1930 года в республике было 105 вооруженных антиколхозных выступлений.
Насильственная латинизация языков СССР.
Рекомендую к просмотру отличный фильм 1955 года: закат Бухарского эмирата.
Не пожалеете потраченного времени. Там показана Гражданская война на территории Туркестана
и сопротивление басмачей(освободительное движение) ордам Красных.
Много интересных деталей.
Закат Бухарского Эмирата (1955)
В I-м тысячелетии до нашей эры, Священная Книга зороастрийцев “Авеста” зафиксировала на своих страницах описание развитой земледельческой области в долине реки Зерафшан (с персидского - “Золото несущий”). Область названа в Книге - Согд , а, благодаря биографу Александра Македонского – Арриану , мы знаем и название её главного города – Мараканда.
В VI веке до н. э. расширяя границы своего государства, персидский царь Кир завоевал, в числе других земель, и Согд . Через почти двести лет, весной 329 года до н.э., разгромив персидскую армию и преследуя царя Дария , греко-македонские войска во главе с Александром Македонским вторглись на территорию Средней Азии . Переправившись через Амударью , войска двинулись в долину Политимета (так греки называли Зерафшан, “весьма ценный”) к Мараканде - столице Согдианы и захватили город.
Некоторое время спустя в Мараканде вспыхнет восстание, которое вскоре охватит весь Согд . Согдийский князь Спитамен несколько лет будет руководить беспрерывной партизанской войной с частями регулярной македонской армии. Но в итоге, героическое восстание будет жестоко подавлено, Спитамен убит, а город по распоряжению македонского завоевателя разрушен.
Какое точно время Мараканда
остаётся в руинах неизвестно, но город возродится в юго-западной части городища Афросиаб
. Согласно древним легендам, города воздвигаются, чтобы стать связующим звеном между волей небес и волей земли, и всё на свете будет способствовать тому, чтобы связь между ними не прервалась. У Самарканда
есть эпитет – Махфуза
(«Хранимый»), и на протяжении, как минимум, трёх тысяч лет, город будет возрождаться, несмотря ни на что.
Около 306 года до н.э., Согд войдёт в состав государства Селевкидов (Селевк -один из полководцев Александра Македонского ). В последующем регион войдёт в состав Греко-Бактрийского царства , а в первые века нашей эры - под власть Кушанской империи . Такой интерес правителей соседних стран к Самарканду объяснялся его выгодным геополитическим расположением – через город проходили крупнейшие караванные пути Великого Шёлкового пути из Сирии, Турции, Персии, Индии, Китая .
Около середины V века своё господство над среднеазиатскими землями устанавливает династия Эфталитов , а чуть позже (в 565 году) Тюркский каганат . Примерно в это же время в город была проложена свинцовая магистраль централизованного водоснабжения “Арзис" .
В 712 г. на Согд предпримут поход арабы . Завоеватели обстреливали стены Самарканда из трехсот метательных орудий, причиняя огромные разрушения. Несмотря на упорное сопротивление защитников города, после месячной осады, арабские войска под предводительством Кутейбы ибн Муслима заняли город.
В начале 713 года в Самарканде
вспыхивает восстание. На помощь согдийцам придут степные тюрки. Восстания будут сопровождать весь период арабского владычества. Но самое крупное восстание вспыхнет в 770-х годах под предводительством Муканны
. В 806 году, доведенные до отчаяния жители Согда
во главе с военачальником Рафи ибн Лейсом
при поддержке тюрков прогонят завоевателей. Но Арабский халиф вновь соберёт войско и лично возглавит новый поход. В 809 году Самарканд
снова будет взят. Однако, помня горький опыт прошедших восстаний, Халифат вернёт право властвовать местной знати, обязав её, правда, периодически платить налоги.
Освободившийся Самарканд начнёт переживать новый подъём, станет крупнейшим городом региона (до полумиллиона жителей), пристанищем суфиев и учёных. Город будет утопать в зелени садов, обильно цветущих при микроклимате обширной сети бассейнов и фонтанов, вырабатывать бумагу, ткани, стекло, керамику, украшения, а вокруг будут сменяться правящие династии: сначала Тахириды , затем (в IX-Х вв.) Саманиды , в конце X-XI вв.– Караханиды, Газневиды, Сельджукидский Султанат , в XII кара-китаи и Хорезм-шахи .
А тем временем на востоке, монгольские племена
объединяются под властью Чингисхана.
Войско Чингисхана
вступит в Самарканд
17 марта 1220 г. Несмотря на готовившихся к осаде жителей, часть местной знати предательски откроет ворота. Кого-то убьют, большую часть возьмут в плен для военных нужд, около 30 тысяч ремесленников и мастеров угонят в Монголию
. Город опустошён. Для того, чтобы позднее возродиться вновь.
Чингисхан умрёт через семь лет, разделив незадолго до этого свою империю между своими сыновьями (Самарканд перейдёт к Чагатаю , второму сыну Чингисхана ). Империя будет агонизировать почти полтора века, пока к власти не придёт Амир Тимур , и не создаст свою империю с востока на запад - от Кашмира до Средиземного моря , и с севера на юг – от Аральского моря до Персидского залива , установив в 1370 году Самарканд в качестве имперской столицы.
По замыслу Тимура
величие и красота Самарканда
должны были затмить все столицы мира. Строятся величественные дворцы, мавзолей Гур-Эмир
, соборная мечеть Биби-Ханым
, ряд мавзолеев Шохи-Зинды
, которые до сих пор поражают своей красотой и великолепием. Самарканд
утопает в зелени 12 окружающих его садов, а окрестности застроены селениями с именами столиц мира - Миср
(Каир), Димишк
(Дамаск), Багдад, Султания, Фариш
(Париж) и др.
Самарканд украшается, Империя растёт, снова возрождаются торговые пути из Китая на Ближний Восток , и снова сходятся они в Самарканде . В это время Османская империя в 1396 г. наголову разбивает рыцарей Европы и осаждает Константинополь . Регент Константинополя , император Греции , правитель Венеции предлагают Тимуру стать союзником Европе . Союзничество предлагает ему и сам султан Баязид . Тимур делает свой выбор и 28 июля 1402 года со своей двадцатитысячной армией разбивает Баязида при Анкаре . Спустя 500 лет, благодарные французы установят в Париже позолоченную статую Тимуру , которую подпишут “Спасителю Европы ”.
Через 4 года после смерти Тимура
страной начнёт править его внук – 15 летний Мирзо Улугбек
– великий учёный, 40-летняя эпоха правления которого пройдёт под девизом “Стремление к знанию – обязанность каждого мусульманина”
. Основным детищем Улугбека
является его Медресе
(Университет) на площади Регистан
и Обсерватория
, не имеющая равных себе ни тогда, ни много лет позже. 25 октября 1449 г. Улугбек
был убит по приказу собственного сына Абдулатифа
. Через 5 с половиной месяцев, сам Абдулатиф
будет казнён, его голову повесят на портале медресе Улугбека
, а на могиле напишут “Отцеубийца”.
После Улугбека Самаркандом будут править его потомки и совсем недолго тимурид Захириддин Бобур - основатель государства Великих Моголов в Индии .
В международной сфере Империя начинает терять былое величие. Турки-османы подчинят себе весь Ближний Восток и захватят порты Средиземного моря , через которые проходила торговля по Великому Шёлковому Пути . Караванные пути через Самарканд снова утрачивают своё значение. Упадок торговли и ремесленного производства приводит к застою в экономической жизни страны.
В XVI-м веке власть захватывает династия Шейбанидов
, объединившая тюркские племена, но затем власть переходит к Аштарханидам
. Столица переезжает в Бухару
, однако Самарканд
по-прежнему остаётся крупным городом с продолжающими развитие науками и ремёслами.
Через век, при династии Мангыт , Самарканд войдёт в состав Бухарского ханства . В это время Самаркандский эмир Баходур Ялангтуш («Богатырь с открытым торсом», прозван так после того, как во время одной из битв остался без доспехов и верхней одежды, и продолжал сражаться) на свои средства построит два других медрессе - Тилля-Кори и Шер-Дор на площади Регистан .
