Архитектура эстонии. Эстонский архитектурный музей Ранняя готика: XIII - начало XV века
Эстонцы любят подчеркивать, что их предки проживали на своей земле тысячи лет. История архитектуры Эстонии начинается с конусообразных строений, т.н. веж, каменных могильников и...
Каменные городища и церкви-крепости
Каменные городища и церкви-крепости являются особенностью эстонского ландшафта начиная с 13 века. Чтобы держать в узде местное население, немецким и скандинавским завоевателям требовалось укреплять свои...
Мызные ансамбли как воплощение остзейской культуры
Средневековый город
В 13 веке, после вторжения датчан и немцев, с целью закрепления на завоеванных землях им необходимо было выстроить торговые города. Все самые большие Эстонии...
За пределами городской стены
Самым значительным изменением в городах Эстонии перед I мировой войной стало появление эстонцев-заказчиков и эстонцев-архитекторов. «Эстонский стиль» определялся в северном, финском ключе. Из эстонских архитекторов...
Окраина и город-сад
В 20 веке городу присущи два противоположных, но таких характерных для эстонских городов явления, как окраина и город-сад. Так же, как большинство крестьян еще сто...
Период социализма
Эстонская архитектура сравнительно безболезненно пережила, к счастью, недолгий период сталинского времени (с конца войны до 1955 г.). Как декларация принципа советского искусства «национальное по форме...
Я убеждена, что архитектура – это лицо страны, города, олицетворяющее и рассказывающее их историю. Эстония в этом смысле не является исключением, архитектура ее городов отражает суть этой страны, находившейся в разное периоды своего существования в составе разных государств, но сохранившей свою самобытность.
Поэтому прежде всего я бы разделила всю эстонскую архитектуру на ис торические периоды – стили . Здесь можно найти:
- Средневековое зодчество, отчасти испытавшее влияние старших северных стран (которое имеет наилучшую сохранность среди стран северной Европы). Много средневековья в Таллинне – весь Старый город с крепостными стенами, в Тарту – исторический центр с несколькими средневековыми церквями, и конечно в Нарве – я имею ввиду одну из самых известных достопримечательностей мне только города, но и страны – Нарвский замок.
- Модерн. До визита в сюда я даже не подозревала, что в Эстонии так много архитектуры этого стиля. Все-таки в первую очередь страна ассоциировалась у меня со средневековьем, с острыми шпилями соборов и башен. Но модерна здесь и в правду много – целые кварталы жилых домов в Таллинне, Тарту, Пярну, общественные здания – например, театры в Таллинне и Пярну, церкви в Тарту.
Второй вариант классификации эстонской архитектуры, который, думаю, был бы уместен – по типу и назначению.
- Церкви – в Эстонии есть католические и протестантские храмы, а есть православные соборы (самый узнаваемый – собор Александра Невского в Таллинне). Вообще, мне кажется, в культовой архитектуре лучше всего отразилась близость и влияние других государств – Швеции, Дании, России.
- Крепости и крепостные башни. Я бы сказала, что Эстония славится оборонительными сооружениями – Нарва, Таллин, и даже на острове Сааремаа располагается прекрасный замок-укрепление. А в Нарвском замке, кстати, очень часто устраиваются рыцарские турниры и всякие средневековые фестивали. Но, к сожалению, посетить их у меня пока не вышло.
- Дворцы и усадьбы. О самом известном дворцовом комплексе я уже писала выше – это Кадриорг. Строительство которого, кстати, было начато по приказу Петра I. Усадьбы или мызы – как я заметила довольно часто встречаются в основном за городом, в окрестностях Таллинна и Тарту.
- Жилые дома. Любопытные примеры каменных и деревянных зданий, совершенно разные по времени постройки – от средневековья до современности встречались во всех крупных городах, отдельно удивляют и впечатляют входные двери – яркие, не повторяющиеся и не похожие друг на друга
Более всего прочувствовала на себе влияние советской эпохи и, соответственно, более всего изобилует постройками того периода восточная часть Эстонии, непосредственно прилегающая к территории России. Но даже и здесь, не говоря уж о других областях Эстонии, в рамках одного из господствующих стилистических архитектурных течений советской поры, именуемого концептуализмом, строящиеся по госзаказу здания приобретали намеренный псевдоевропейский колорит.
Происходило это из-за близости республики к Финляндии, чья самобытная культура вдохновляла советских зодчих на некоторое подражание.
Одной из значимых фигур на тогдашнем архитектурном небосклоне был Тоомас Рейн, спроектировавший большинство самых интересных зданий и комплексов в 70–80‑е годы.
Примером жилых домов его авторства может служить необычный комплекс в городе Пярну, завершенный к середине 80‑х.
Современное состояние многих зданий того времени оставляет желать лучшего. Зато этот жилой комплекс, порой именуемый «Солнечными домами», фигурирует в виде макета в Архитектурном музее Пярну.
Макет «Солнечных домов»
Правда, задуманное и реализованное отличаются довольно сильно, но на то она и суровая реальность.
Другим именитым архитектором Эстонии была Валве Пормейстер. Ее творческая карьера была долгой и продуктивной, она проектировала здания как во времена Эстонской ССР, так и после развала Советского Союза. Одно из самобытных ее произведений, построенное чуть ранее тех, о которых говорилось выше, в середине 60‑х годов, находится в северо-восточной части Таллина, в районе Пирита.
Это здание кафе «Тульяк», которое пользовалось большой популярностью в прежние годы. Кафе сохранилось там и позднее, а в настоящее время вновь открылось после реконструкции, повысив свой статус до ресторана. Здание было задумано как часть архитектурного комплекса, куда входил, помимо него, Цветочный павильон, а весь комплекс гармонично вписывался в окружающий пейзаж с ухоженным газоном. Теперь весь ландшафт порядочно изменился, а в современных очертаниях ресторана с трудом можно углядеть бывшее произведение легендарного архитектора.
Так выглядело кафе «Тульяк», когда еще было пусть и знаменитым, но просто кафе.
Кафе «Тульяк»
А так в настоящее время выглядит одноименный ресторан.
Начав разговор о Таллине, трудно остановиться. Как не упомянуть, например, Певческое поле, где ежегодно проходят масштабнейшие музыкальные мероприятия, а каждое пятилетие - Всеэстонский праздник песни!
Естественный уклон местности как нельзя лучше подходит для огромного зрительного зала под открытым небом, вмещающего более сотни тысяч зрителей разом.
Венчает склон огромная ракушка Певческой сцены - замечательного по своему конструктивному решению сооружения, спроектированного эстонским архитектором Аларом Котли и возведенного к 1960 году, когда проводился XV Всеобщий певческий праздник.
Или как обойти вниманием самое высокое сооружение во всей Эстонии - Таллинскую телебашню, чья высота достигает трехсот четырнадцати метров. Проект телебашни создавался силами архитекторов Давида Басиладзе и Юрия Синиса.
Большую половину ее высоты составляет железобетонная конструкция, над которой возносится 124‑метровый металлический столб-мачта.
К нему имеет доступ только обслуживающий персонал, в данном случае почти приравнивающийся к небожителям, а «простые смертные» довольствуются обзорной площадкой на высоте ста девяноста метров, где оборудован панорамный ресторан и куда желающих сквозь двадцать два этажа возносит скоростной лифт.
Впрочем, для экстремалов имеется и лестница, насчитывающая более тысячи ступеней.
На строительство телебашни понадобилось целых пять лет, потребовалось применить немало инженерно-технических новшеств, а открытие телебашни состоялось аккурат к парусной регате, проходившей в Таллине и являвшейся частью летней Олимпиады-80 в Москве.
К этой же знаменательной дате, то бишь к Московской Олимпиаде, появился в Таллине и еще один интересный объект, получивший громкое название «Дворец культуры и спорта имени Ленина».
В народе название довольно быстро трансформировалось в «Городской холл» или попросту «Горхолл», как его называют и сейчас.
Выдающееся сооружение, построенное из местных пород камня, раскинулось на берегу залива в полном соответствии с требованиями концептуализма, то есть по максимуму дополняя и используя возможности окружающего ландшафта. Внутри располагались, помимо прочего, большой каток и концертный зал.
Последний, к слову, функционирует и поныне, но от случая к случаю, а немногочисленные арендаторы не спасают положение ветшающего гиганта. Зато местная молодежь любит собираться у Горхолла летом и, несмотря на пронизывающие балтийские ветра, наслаждаться открывающимися прекрасными видами.
Проект Дворца культуры и спорта создавался целым коллективом авторов, главными архитекторами же являлись Райне Карп, Рийна Алтмяэ и Юло Сирп. В 1984 году они и другие участники группы получили Государственную премию СССР.
Если же обратиться ко временам более ранним, а точнее к 50‑м годам XX века, когда преобладающим архитектурным стилем был советский неоклассицизм, то обязательно надо упомянуть о самом старом в Таллине кинотеатре «Дружба», который начал свою работу в 1955 году. Величественное здание с колоннами сразу настраивало посетителей на соответствующий лад.
Такое положение вещей сохраняется и сейчас, когда кинотеатр, по-прежнему функционирующий, заменив русское название на эстонское, уже называется Sõprus и фильмы, идущие на экранах его двух кинозалов, совсем другие.
Тем не менее он сохраняет за собой статус скорее театра, чем кино: любителям попкорна и незатейливых блокбастеров здесь не место, публика, собирающаяся в кинотеатре, ценит интеллектуальные картины наподобие ретроспектив Феллини, Тарковского, Пазолини, Аки Каурисмяки и других корифеев кинематографического искусства вроде Ким Ки Дука.
К слову, декор здания, по крайней мере наружный, выглядит на удивление нетронутым, хотя кинотеатр, претерпевший реконструкцию, и производит впечатление ухоженного и современного.
Внутреннее же убранство и даже планировка изменились достаточно сильно.
Проект здания кинотеатра был разработан группой архитекторов, из которых самый большой вклад внес Фридрих Вендах. На сегодняшний день это здание признано памятником архитектуры.
Вообще о советском архитектурном наследии в Эстонии можно говорить долго. Немало интереснейших построек найдется и в Таллине, и в других городах. Можно вспомнить и здание библиотеки Академии наук Эстонской ССР, теперь именующееся Академической библиотекой Таллинского университета. Она практически ровесница Певческой сцены, всего на несколько лет младше.
(Архитекторы: У. Тэльпус, П. Мадалик)
Но закончить хотелось бы чем-то не столь обыденным, как жилые дома или кинотеатры. Можете ли вы представить, что банальная автобусная остановка способна воплощать в себе стиль эпохи ничуть не хуже, чем помпезные каменные гиганты? Не можете? Тогда смотрите!
Таллинн пользуется популярностью среди путешественников, но, зачастую, из них мало кто знает, чем он отличается от других европейских столиц. Кто-то скажет, что он похож на Хельсинки, кому-то он напоминает Прагу. В XIX веке его называли Северным Неаполем, но на самом деле Таллинн всегда остается Таллинном.
А стоит выйти из Старого города и через дорогу - ультрамодный квартал Ротерманна, а дальше - старинное предместье Каламая. Оно застроено в основном деревянными домами, в которых раньше жили рыбаки. Сегодня это один из самых известных хипстерских районов Европы.
В районе Кадриорг барочный дворец соседствует с современным художественным музеем KUMU. А рядом – живописный квартал, в котором до сих пор сохранилась атмосфера провинциального губернского города XIX века.
В центре Таллинна строгая и цельная представительская архитектура Первой Республики соседствует с советской.
Готика
На холме Тоомпеа уже с XI века существовало укрепленное городище, а вокруг современной Ратушной площади было поселение и торг обнесенные оградой. Неподалеку находилось два торговых двора: скандинавский и русский.
С приходом крестоносцев в 1219-м году, на холме Тоомпеа возводится замок и Домский собор. Первая крепостная стена вокруг Верхнего города начала строиться в 1229-м году. В Нижнем городе первая стена появляется 1265-м году по настоянию королевы Маргариты. Дошедшая до нашего времени крепостная стена относится к XIV веку. В это время сложился город, состоявший из двух самостоятельных частей, – Тоомпеа (Домберга – Верхний город), столицы Эстляндского герцогства, и Нижнего города, ганзейского Ревеля.
Наиболее значительным периодом в развитии архитектуры Таллинна были XIII-XVI-й века. Таллиннская готика сформировалась под влиянием архитектуры острова Готланд, Нижне-Рейнских земель, Вестфалии, а в дальнейшем архитектуры городов Ганзейского союза и Тевтонского ордена. Своеобразие этому стилю придавал известняк, местный строительный материал.
К XIV веку Таллиннский замок превращается в одну из самых мощных крепостей Ливонского ордена. Планировка замка, строгость и простота его архитектуры послужили образцом для других крепостных сооружений региона. Перестройки избежали только западная и северная наружные стены, а также три башни, в том числе один из символов Эстонии – Длинный Германн.
В XV веке (период поздней готики) в городе появились Ратуша, здания гильдий, монастырские постройки и жилые дома. Это вытянутые вверх фасады с высокими щипцами. Среди различных в плане зданий преобладали дома с двумя помещениями – диеле и дорнсе. Диеле – просторное, высотой в два этажа помещение с очагом у задней стены служило, в основном, торговой конторой, мастерской. За ним располагалось дорнсе, жилое помещение с калориферным обогревом. Верхние этажи, подвалы и чердаки использовались под склады.
Такие жилые дома в их первоначальном виде сохранились на улице Pikk (группа «Три сестры», Pikk 71), на улице Lai («Три брата», Lai 38, 40, 42) и на Старом рынке («Отец и сын», Kuninga 1).
Старый город Таллинна был внесен в список исторического и культурного наследия ЮНЕСКО как хорошо сохранившийся средневековый город. Он является уникальным не только для региона Балтийского моря, но и для всей Европы.
Образцы готической архитектуры в Талинне:
1. Ратуша (XV век), Raekoja 1.
2. Домской собор (XV век), Toom-Kooli 6.
3. Церковь Святого Николая (Нигулисте)(1420), Niguliste 3.
4. Церковь Святого Олафа (Олевисте)(XV век), Pikk 65 / Lai 50.
5. Церковь Святого Духа (XV век), Pühavaimu 2.
6. Здание Большой гильдии (1417), Pikk 17.
7. Здание гильдии Св. Олафа (1422), Pikk 24.
8. Комплекс зданий доминиканского монастыря Св. Екатерины (XIV- XV век), Vene 12/14.
9. Здание Новой богадельни (XVI век), Rüütli 7/9.
10. Конная мельница (XIV-XVIII века), Lai 47.
11. Развалины монастыря Святой Бригитты (1417), Merivälja tee 18.
Ренесссанс
Зданий эпохи Ренессанса до наших дней дошло немного. Например, дом Братства черноголовых (1597) Pikk 26. Наиболее яркое выражение в Таллинне ренессанс нашел в декоре, особенно в резных деталях и декоративных росписях.
Барокко
К началу XVII века в Таллинн приходит новый стиль – барокко, или северное барокко, которое можно назвать протестантским. Этот очень сдержанный стиль отличается рациональностью и простотой.
В XVIII веке барокко прослеживается в основном в перестройках: со времен Петра I до середины XVIII века по всей Российской империи, кроме Санкт-Петербурга, каменное строительство было запрещено.
Жемчужина барокко в Таллинне – «Старый дворец», или дом Розена (1670-е, Pikk 28). Самая монументальная постройка этой эпохи в Таллинне – Кадриоргский (Екатеринентальский) дворец архитектора Николло Миккети в стиле итальянского барокко (1718, A. Weizenbergi 37). Еще один образец – здание резиденции Эстляндского губернатора и губернского правления в переходном стиле рококо с элементами раннего классицизма (1773, архитектор Йохан Шульц, Lossi plats 1). Дом Стенбока на улице Lai 17 (1685), который некоторое время принадлежал А. Д. Меньшикову, представляет собой образец голландского барокко.
В церкви св. Николая (Нигулисте) в XVII веке фасад северного притвора был украшен скульптурами, а в самом конце того же столетия кивер башни был перестроен в стиле барокко (Niguliste 3).
Классицизм
В эпоху классицизма (конец XVIII – начало XIX веков) в Верхнем городе было возведено, а в Нижнем городе перестроено множество зданий. В ходе перестройки многие средневековые фасады обрели модный облик в стиле классицизма. Со стороны двора готика часто сохранялась.
Яркие примеры классицизма в Таллинне: Дом правительства (около 1790, Rahukohtu 3), дом Розена (1830, Lai 5), дом Бенкендорфа (1814, Kohtu 8), первая купольная постройка – Никольская церковь (1827, Vene 24).
Историцизм
К середине XIX века возникла мода на исторические стили и эклектику. Первыми образцами такой архитектуры в Таллинне стали здание гильдии св. Кнута (1864, Pikk 20), построенное в стиле Тюдоровской готики на ул. Пикк, и здание Рыцарского собрания (1848, Kiriku plats 1). Собор Александра Невского (1900, Lossi plats 10) представляет образец псевдорусского стиля. Дом Райхмана (1909, Pikk 21/23) является интересным образцом стиля нео-маньеризм.
Со второй половины столетия исторический центр Таллинна динамично меняется. К концу века активно застраивается территория между площадью Виру и районом Тынисмяги: таким образом, происходит срастание Старого города и нового центра.
Благодаря своеобразию строительного материала, промышленная архитектура новой эпохи перекликается с архитектурой Старого города: склады и фабрики Ротерманна (Rotermanni 8), винокуренный завод Розена (Mere pst 6).
Модерн
В XX веке новые веяния внесло в архитектуру Таллинна распространение в Европе стиля модерн. Особенно «северного модерна», сформировавшегося под влиянием финской архитектуры.
В этот период в Таллинне работали известные финские архитекторы, знаменитые А. Линдгрен, Г. Гезелиус и Э. Сааринен. Последний в 1913-м году составил первый генеральный план города, который предусматривал перемещение торгового центра за пределы Старого города.
Образцы архитектуры Северного модерна:
1. Национальная опера «Эстония»(1913) Estonia pst 4.
2. Здание Эстонского драматического театра (1910) Pärnu mnt.5.
3. Дом Сааринена (1912) Pärnu mnt 10.
4. Рабочий дом фабрики Лютера (1905) Vana-Lõuna 37.
Вторым ответвлением модерна в Таллинне был эклектически-декоративный или так называемый «рижской югендстиль». Он более пышный, отличается широчайшим использованием масок, орнаментов. Яркими образцами этого стиля можно назвать здания архитектора Ж. Розенбаума, например, Дом с драконами (1910, Pikk 18).
Архитектура первой Эстонской Республики
В это время происходит перемещение функций центра города за пределы исторического ядра. Формируется новый Таллинн – столица Эстонской Республики.
Таллиннская архитектура 30-х годов XX века - это смесь традиционализма, функционализма, арт-деко и северного классицизма. Она очень узнаваема и солидна, в частности благодаря прямоугольным формам и цветовой гамме: коричневому или серому цвету, популярной в то время антрацитовой штукатурке. В конце 30-х была распространена отделка фасадов доломитовыми панелями или колотым известняком.
Именно фукционализм в XX веке сформировал стиль нынешнего облика центра Таллинна, который можно назвать подлинно национальным.
С архитектурой первой Эстонской Республики можно познакомиться в районах Тынисмяги и Пярнусского шоссе, а также улицы Raua и Полицейского парка.
Знаковые объекты стиля функционализм:
1. Дом Искусств (1934) Vabaduse väljak 6.
2. Здание городского собрания Таллинна (1935) Vabaduse väljak 7.
3. Таллиннский "Чилихаус" (1936) Roosikrantsi 23/Pärnu mnt 36.
4. Здание Парламента (Рийгикогу) (1922) Lossi plats 1a.
5. Здание пожарной команды (1939) Raua 2.
6. Часовня кладбища Метсакальмисту (1937) Kloostrimetsa tee 36.
7. Часовня кладбища Лийва (1935) Kalmistu tee 34a.
Эта эпоха привнесла в архитектуру Таллинна два оригинальных стиля: «сталинский классицизм» 40-50-х годов XX века и советский модернизм 50-80-х. Отличительная черта советской архитектуры Таллинна в сравнении с другими союзными республиками – его некая «буржуазность», именно поэтому Таллинн был популярной киноплощадкой, где снимали «западную жизнь».
Архитектура 1945–1961 годов
После войны архитекторы, которые не эмигрировали и остались в Эстонии, строили в стиле, похожем на архитектуру довоенного периода. В этом стиле можно заметить влияние Германии – высокие черепичные крыши, привычная для 30-х годов серая или коричневая штукатурка.
1. Здание Академии наук (1958). Estonia pst 7/ Teatri väljak 1.
2. Кинотеатр "Sõprus" (1955). Vana-Posti 8.
Но уже к началу 50-х годов XX века возобладал интернациональный «сталинский классицизм».
В 50-е годы в Таллинн на работу или практику направляли архитекторов, в основном из Ленинграда. Они привнесли в облик города «советские» образцы, идиологически выдержанные и лучше выражающие сталинские идеи в архитектуре, но представляющие собой типовые копии.
1. "Дом с башней"(1954). Tartu mnt. 24.
2. Дом офицеров флота (1954). Mere pst. 5.
Особый интерес представляет частная застройка 50-х-60-х годов в районах Марьямяэ, Пирита, Нымме, которая совсем не похожа на то, что строили в других республиках Советского Союза.
Архитектура 1960–1980-х годов
В 60-х годах, в самом начале хрущевской оттепели, в архитектуре Таллинна намечается период стилистических экспериментов. Появляются знаковые объекты, которые становятся символами не только города, но и всей республики. В это время, несмотря на «железный занавес», в Эстонию проникают новые модные течения архитектуры Северной Европы и особенно Финляндии. Особенность модернизма заключается именно в его интернациональности.
Cовременнaя эстонскaя архитектурa
Пройдя эру блочного строительства, характерного для 70-х годов XX века, и советский модернизм 90-х, эстонская архитектура, считавшаяся передовой и во времена СССР, к концу 1990-х сделала качественный шаг вперед.
Новые проекты последнего времени стали значительными событиями, определяющими облик города. Любителям современной архитектуры в Таллинне есть на что посмотреть. В современной эстонской архитектуре отражаются тенденции, близкие региону Северной Европы. Характерные черты этого стиля – функциональность, рациональность, применение современных материалов, использование в архитектуре энергосберегающих технологий и природных материалов, особенно дерева.
Яркий пример современной архитектуры – это художественный музей КUМU (2006, Valge 1). В стремлении вписаться в скалистый ландшафт он буквально вырывается из-под земли и очень деликатно смещает акценты исторического квартала.
На фоне современных построек Таллинна выделяются несколько сакральных сооружений: новый монастырь св. Бригитты (2001, Merivälja tee 18) гармонично вписан в окружающее пространство и соседствует с руинами старого монастыря XV века, становясь его фактическим продолжением. Таллиннская синагога (2007, Karu 16) представляет собой интересное решение, где удивительные интерьеры украшают достаточно скромное внешне здание.
Наряду с новыми проектами очень активно проводится реконструкция старых зданий. Архитектуру многих из них стараются максимально сохранить.
В старом промышленном квартале Ротерманна (Rotermanni 8) сегодня создается новый, концептуальный комплекс: старая фабричная застройка дополняется современными зданиями, в результате квартал начинает играть одну из центральных ролей в городском ансамбле.
В здании бывшей электростанции открылся познавательный центр «Энергия» и творческий центр «Котел культуры» (Põhja puiestee 27a).
Один из последних объектов – Морской музей, расположенный в здании бывших ангаров для гидросамолетов (1917). Само сооружение – это прекрасный и редчайший образец железобетонных сооружений оболочечного типа в Эстонии и в мире (Vesilennuki 6).
Курессааре на острове Сааремаа , который строился в период от до начала XV века , являются классическими примерами конвента. Из этих замков лучше сохранился епископский замок Курессааре на острове Сааремаа , планировка которого включает квадратные угловые башни Стурвольт и Длинный Герман, а также расположенные по периметру внутреннего двора капеллу с трапезной , покои епископа , зал капитула и дормиторий .Крепостные стены
Крепостные стены и башни Таллина известны с 1248 года, однако старейшие из сохранившихся по сей день стен и башен относятся к XIV веку . Строительство продолжалось в XV веке , реконструкция укреплений завершена в 1520-х годах. Они очень хорошо сохранились до сих пор: на конец XVI века были возведены 26 башен, из которых сохранилось 18. Стены имели высоту до 8 метров при толщине 2,85 метра. По низу внутренней части стены шла стрельчатая аркада. В течение -XVI веков по мере развития артиллерии башни надстраивались, в них устраивали пушечные бойницы. Наивысшей является башня Кик-ин-де-Кёк (38 м), самой массивной - четырёхэтажная Толстая Маргарита в комплексе Морских ворот . Аналогичные каменные укрепления имел город Тарту , однако они были снесены в XVIII веке .
Жилые дома
Таллинские жилые дома XV - начала XVI веков относятся к щипцовому типу, когда на улицу выходит узкий фасад , увенчанный щипцом, покрытым двускатной крышей (дом епископа, дом Большой гильдии, дома «Три сестры » первой половины XV века, дом на улице Лай, 25, другие дома старого города).
Ратуша
Достопримечательностью гражданской архитектуры является ратуша в Таллине 1404 года постройки со стрельчатой аркадой первого яруса на продольном фасаде и высокой тонкой восьмигранной башней по оси причилкового фасада, увенчанного треугольным щипцом. Это единственная уцелевшая готическая ратуша в Северной Европе.
Гильдии
Дома гильдий в Таллине известны своими изысканными интерьерами (готический зал Большой гильдии 1410 года, зал Олаевской гильдии 1424). Фасады трёх гильдий Таллина выполнены искусными мастерами и достойны внимания людей, тем более, что находятся они недалеко друг от друга: здания Большой гильдии и Олафа выполнены в готическом стиле, Кнуда - в псевдоготическом английском стиле Тюдоров.
Церкви Таллина
Необычна по пространственной композиции церковь Святого Духа XIV века . Она двунефна , зального типа, с башней на причилковом фасаде и с высоким щипцом. Запланированный изначально третий неф не был построен, поскольку тогда была бы перекрыта одна из центральных улиц города.
Ренессанс : 1550-1630 гг.
Ренессанс пришёл в Эстонию под властью Швеции . Ренессансные и маньеристские влияния проявлялись лишь в малых архитектурных формах и декоре, украшавших вполне готические по композиции и конструкциями здания. Единственное сохранившееся здание в этом стиле - дом братства Черноголовых в Таллине (1597, перестройка готического здания). Другое - важня (весовая) - разрушено в 1944 г.
Раннее барокко : 1630-1730-е гг.
Раннее барокко представлено немногими памятниками, учитывая тогдашний упадок строительной деятельности, обусловленный многочисленными войнами в регионе: виднейшими являются ратуша в Нарве 1671 года, Таллинские ворота в Пярну конца XVII века.
Позднее барокко : 1710-1775-е гг.
Вследствие Северной войны территория Эстонии стала частью Российской империи . Самой выдающейся достопримечательностью является дворцово-парковый ансамбль Екатериненталь (Кадриорг), созданный в 1723 году по приказу российского императора Петра I, архитектор Никколо Микетти . Стилистика приближена к тогдашней петербургской архитектуре, довольно сдержанной в применении средств выразительности, в том числе и декора. Ещё один значительный образец барокко - резиденция губернатора Эстляндской губернии, построенная в 1773 году на месте разрушенной восточной стены замка Тоомпеа . Здание с боковыми ризалитами, выкрашенное в розовый цвет, до сих пор привлекает внимание красотой и благородством. Первоначально дворец был построен двухэтажным, третий этаж и портик пристроили в 1935 г.
Классицизм: 1745-1840 гг.
Классицистическая стилистика представлена преимущественно в университетском городе Тарту и в Таллине . Ратуша в Тарту , построена в 1789 году, ещё содержит отголоски позднего барокко и общей композицией несколько напоминает ратушу в Нарве .
Самым масштабным памятником классицизма является комплекс Тартуского университета, главный корпус которого был построен в строгих и монументальных ордерных формах в 1803 году по проекту немецкого архитектора И. Краузе, который был в этом университете профессором экономики, технологии и гражданской архитектуры. Классицистический ансамбль дополняют другие университетские здания, среди которых самым значительным является анатомический театр.
Примеры классицизма в Таллине: дом Понтуса Стенбока, дворец Каульбарса-Бенкендорфа на Тоомпеа.
В Таллине был ликвидирован пояс бастионных укреплений вокруг Старого города, вместо них созданы парковое кольцо. Характерным явлением стали загородные усадебные дома ордерной архитектуры. Например мыза Саку , мыза Риисипере , мыза Керну , мыза Кирну , мыза Колга , мыза Раиккюла , мыза Удрику , мыза Ааспере , мыза Хыреда , мыза Пиргу , мыза Вохня , мыза Ухтна , мыза Массу , мыза Хяргла , мыза Ряпина , мыза Пенийыэ , мыза Лихула , мыза Касти , мыза Трииги , мыза Путкасте , мыза Курисоо , мыза Тори , мыза Орина , мыза Выхмута , мыза Кяравете .
Историзм : 1840-1900 гг.
Доминирующее направление историзма в архитектуре Эстонии - неоготика, образцом чего является Церковь Каарли в Таллине (1870, арх. А. Гиппиус). Дворец Унгерн-Штернберга (1865, арх. Гроппиус), вдохновлённый флорентийским палаццо Строцци , дополнен также неоготическими башенками-трубами и выполненный из кирпича, производит очень живое впечатление и остается в памяти. Фасад здания гильдии Святого Канута построен в английском стиле Тюдоров (английская псевдоготика). Примером неоренессанса может служить здание торгово-промышленной палаты на улице Тоомкололи .
Модерн : 1900-1920 гг.
Модерн Эстонии относится к так называемому северному модерну. В Таллине сформировался под влиянием Петербурга , Финляндии и Риги . Близок к рациональному модерну, однако с мотивами национально-романтических стилизаций. В этой стилизации решены доходные дома в Таллине , Тарту , Пярну , а также виллы того времени.
К наиболее общественных зданий относятся таллинские театр «Эстония» (сейчас Национальная опера) 1910-1913 (архитектор А. Линдгрен) и Немецкий театр (теперь Эстонский драматический театр) 1910 года (петербургские архитекторы А. Ф. Бубырь и Н. В. Васильев); театр «Эндла» в Пярну 1911 года (архитекторы Г. Хеллат и Е. Вольфельдт); здание студенческого общества в Тарту 1902 года.
|
||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Архитектура Эстонии"
Отрывок, характеризующий Архитектура Эстонии
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.
На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».
Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt"a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C"est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d"une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d"une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
